Букварь сценариста. Как написать интересное кино и сериал

М. М. Бахтин: «Смыслами я называю ответы на вопросы. То, что ни на какой вопрос не отвечает, лишено для нас смысла».

Сценарий — это фрактал. Каждый его элемент подобен целому.

Люди ухитряются превратить в религию даже совершенно не приспособленные для этого вещи. Такие, например, как буддизм, конфуцианство, социализм и система Станиславского. Кажется, даже Гротовского сделали предметом культа. Что сделать, чтобы послание достигло цели? Может быть, в этом смысле на настоящий момент самое эффективное учение — учение Иуды?

Не умеем ни слушать, ни писать. Только читать и говорить.

Американское кино, используя жанровые приемы, поднимает серьезные вопросы. А европейское, используя приемы артхауса, подчас говорит банальности. Ну и кто тут удивляется, что американское кино берет верх?

Сценарист должен быть поэтом. Тем, кого узнают не по стихам, а по глазам.

Одна студентка спросила, можно ли научиться писать сценарии, если смотреть много фильмов. Нельзя. Если смотреть много фильмов, можно научиться смотреть фильмы. Для того чтобы научиться писать сценарии, нужно писать много сценариев.

Мир — не текст. Его нельзя ни написать, ни прочитать.

Актер или режиссер хороши настолько, насколько хорош их предыдущий проект. Сценарист хорош настолько, насколько он хорош для проекта, который он пишет прямо сейчас.

Напоминалка для сценариста — распечатать и повесить над столом.

1. Добавь действия.

2. Больше действия.

3. Еще больше действия.

4. Не забывай о действии.

5. Опять забыл о действии.

6. Сплошной диалог, надо разбить сцену каким-нибудь действием.

7. В диалоге каждая реплика должна быть действенной.

8. Тогда замени реплику.

9. Тогда выбрасывай реплику.

10. Описания персонажей никому не нужны — добавь действия.

11. Описания интерьеров никому не нужны — добавь действия.

12. Описания эмоций уж точно никому не нужны — добавь действия.

13. Опять забыл о действии.

14. Забыл о действии? Черт с ним. Пиши как пишется.

Вероятно, использование символов и аллегорий в кино все-таки невозможно. Кино слишком конкретно, слишком безусловно. Даже Тарковский, которого считают главным символистом Всея Руси, на самом деле рассказывает предельно простые и конкретные (осмелюсь даже добавить — жЫзненные) истории. Однако зритель и сам не дурак поискать символы и аллегории там, где их не было отродясь, — например, в треснувшем стекле, которое тупо не успели заменить на съемках «Жестокого романса», публика радостно узрела аллегорию разбитой любви или что-то в этом роде.

Можно заслужить себе право не смотреть то или иное кино. Шекспир вообще не видел ни одного фильма и ничего, как-то справлялся.

График работы

Утром написание диалогов — это работа, требующая максимальной концентрации.

Перерыв — спорт: цигун, упражнения с гантелями.

Потом работа над поэпизодником следующей серии, внесение поправок.

Перерыв — английский, прогулка, просмотр кино, обед.

Вечером сбор материала, разработка новых сюжетов, чтение сценариев студентов.

Никогда, даже если дедлайн горит синим пропадом, не работать ночью! Лучше позвонить и договориться о переносе дедлайна.

После 18 часов мобильный отключен, почта не проверяется.

Хотя бы один день в неделю выходной. Шабат, все дела.

Времени вагон, надо только уметь им пользоваться.

Тарковский — чистейший змеиный яд. Употреблять только в гомеопатичских дозах.

Сценарий должен быть достаточно крепким, чтобы выдержать поправки редактора, режиссера и канала. Если две-три (да хоть двадцать!) поправки могут убить сценарий, значит, что-то с ним было не так. На настоящий момент мой личный рекорд полученных поправок в один драфт — 123.

Иногда чтобы установить личные отношения с текстом, достаточно дать членам вражеской банды имена своих бывших одноклассников.

Самые влиятельные, на мой взгляд, писатели в мире: Аарон Соркин, Дэвид Саймон, Мэтью Вайнер, Винс Гиллиган, Чак Лорре. То, что они делают, напрямую или опосредованно влияет на всех, кто умеет читать, точно так же как когда-то влияли романы Толстого и Достоевского. Главные писатели у нас: Бородянский, Арабов, Миндадзе — не обязательно в таком порядке. Творчество этих авторов уже давно влияет на общество гораздо больше, чем романы и публицистика прозаиков, чьи книги (иногда блестящие) выходят тиражами по 3–5 тысяч. Честно говоря, совершенно не понимаю, зачем в наше время кому-то нужно писать роман! Тем более не понимаю, зачем кому-то в наше время нужно читать современный роман. Ведь никому сейчас не придет в голову сочинить трагедию в стихах или эпическую поэму. Каждому времени — свои любимые жанры. Любимый жанр нашего времени — сериал. «Меняйся или умри!»

Петрарка и Данте писали для вечности всякую нудоту на латыни, а для души — сонеты и терцины на современном, «простонародном» диалекте — по сути, матерные частушки. Не говоря уже об отце нашем Шекспире, который для вечности сочинял забытые ныне поэмы, а для заработка — трагедии и комедии, которые сейчас знает весь мир. Что останется от современных драматургов? Что, если не пьесы, а сериалы, написанные на заказ?