Бухта надежды. Свой выбор

То Катерине хотелось плакать, то она испытывала жуткое чувство злости, но не могла себе признаться, что злится не на Степана, а на саму себя за то, что не сдержалась, раскрыла перед ним всю правду и вывернула душу. Конечно, надеяться на то, что Степа поймет и простит, не нужно было, но зная мягкий характер мужа и вспомнив те времена, когда ей удавалось единым словом добиться своего, она попытала счастья. Но увидев глаза Степана после всего, поняла, что он не простит. Такое не прощают. Да и Катя бы сама не простила бы, если уж говорить по правде. Всепрощение никогда не было ее добродетелью.

Но все чаще ее голову посещали другие мысли, отличные от самобичевания, она все чаще и чаще задумывалась о том, что не сможет так жить. Сегодня ей повезло – никто на нее не позарился, но других девчонок неоднократно забирали «в номера». Катя с каждым новым входящим в зал посетителем сжималась и старалась лишний раз не попадаться никому на глаза, но это было сложно выполнить, учитывая, что ей приходилось принимать заказы и разносить напитки.

То ли поздняя ночь, то ли раннее утро принесло мало-мальское облегчение… Можно было принять душ и поспать. С этим делом новые хозяева не мелочились – давали девушками возможность привести себя в норму.

Выйдя из душевой, Катерина остановилась напротив немного запотевшего зеркала и попробовала расчесать всклокоченные после мытья волосы. Без кондиционера или бальзама это сделать было сложно, но Катя терпеливо расчесывала свои длинные волосы, прежде чем заплести их в косу на ночь.

- Чеши-чеши, - посоветовала проходящая мимо нее девушка с полотенцем через плечо, - у тебя просто шикарные волосы.

- Что? – не поняла сразу Катя.

- Мужики любят длинноволосых баб. К тому же красивых.

- Да… - равнодушно поддакнула Катя, вглядываясь в свое отражение в зеркале и пытаясь понять, как это исправить.

Располосовать лезвием лицо, чтобы на нее страшно было взглянуть? Нет, на такое она не способна… рука не поднимется. К тому же девушка боялась боли и крови, поэтому этот способ точно был откинут. А вот другой…

Катя заметалась по комнате, не обращая внимания на удивленный взгляд женщины с полотенцем, но ничего подходящего так и не нашла. Пришлось чуть ли не босиком бежать на кухню бара, где еще не успели убрать всю посуду и где она с легкостью нашла то, что ей было нужно.

Небольшой слегка изогнутый нож с зубчиками нещадно рвал и кромсал влажные пряди, падающие темными змейками у ног едва сдерживающейся от рыданий девушки. Катя брала каждую прядь и в несколько резких взмахов ножом отрезала ее, после чего выбрасывала себе под ноги. Так продолжалось до тех пор, пока ее прическа кардинально не изменилась, став похожей на воронье гнездо.

Катя отбросила нож, затем суетливо забегала глазами в поисках веника и, не найдя его, начала руками собирать свои волосы, чтобы выкинуть в мусорное ведро. В душевую возвращаться не стала – подставила голову под ледяные струи проточной воды, сердито фыркая и ругаясь.

Результат она смогла оценить только в своем огороженном уголке и то в небольшом настольном зеркале. Волосы были обрезаны кое-как и, подсыхая, начинали торчать в разные стороны словно солома. Челка теперь спадала на левую сторону, падая на лицо, а сами волосы едва доходили до подбородка. Это если взять усредненную длину. Но Катя, как ни странно осталась довольна.

- Гаси свет уже! Спать пора! – крикнул кто-то из-за загородки, словно тот тусклый огонек от свечки мог кому-то помешать спать.

- Сейчас уже! Отвали,- огрызнулась Катя и вновь взглянула на свое отражение. Но, если быть объективным, то скрыв одно, девушка выставила на всеобщее обозрение другое. А именно: короткая прическа теперь позволяла рассмотреть изящную линию шеи и плеч, а так же симпатичную ямочку меж ключицами.

Катя недовольно поморщилась и отшвырнула зеркальце, которое от удара о землю глухо звякнуло и надкололось. Девушка нахмурилась и подняла его, озадаченно глядя на свое раздвоившееся отображение.

«Не к добру…» - мелькнула мысль, но тут же была отброшена, потому что то, что добра не будет, было ясно еще несколько недель назад, так что теперь опасаться было нечего. Больше пули не заработаешь, а постоянно всего бояться девушке попросту стало надоедать.

Сон, как на зло, не шел. Катя закрыла глаза, постаралась лечь поудобнее, но внутреннее напряжение давало о себе знать. Она ворочалась с одного бока на другой, недовольно вздыхала от очередной рулады храпа, что раздавался за перегородкой, и почти не испугалась, когда почувствовала на своем лице чью-то ладонь, крепко зажимающую ей рот и лишающую возможность сделать хотя бы вдох. Катя в панике широко распахнула глаза, но темнота, в которую погрузилась комната, не давала ни малейшей возможности рассмотреть того, кто проник в ее угол.

- Не кричи, поняла? – услышала она чей-то шепот. – Моргни, если да.

Катя послушно заморгала и с облегчением почувствовала, как хватка ослабевает.

- Не смей орать! – вновь повторили ей.