Бухта надежды. Свой выбор

- Володин, хватит там возиться, уходим! – рявкнул в открытую дверь Виктор, не упуская из виду приближавшиеся к ним фигуры. Если они и дальше продолжат возиться возле авто,то уже выскользнуть без потерь не удастся – их просто заблокируют на этой чертовой улице.

- Все! – шумно хлопнул дверцей водитель. – Теперь только надежда на то, что нас услышали.

- Давай, давай ВэВэ, шевелись, родимый. – Виктор вновь сделал пару выстрелов, перезарядил пистолет и махнул в сторону жилых домой, видневшихся за раскинувшимися густой кроной деревьями. – Давайте через двор попробуем, напрямик нам не пробиться.

17.00. г. Севастополь, пл. Суворова Андрей Доронин

День, действительно, сегодня был сумасшедшим. Не успел Бондаренко вернуться с радостной вестью, как поступило сообщение из «Золотой балки» что в самом центре города застряла группа милиционеров из казачинского гарнизона. Мертвяки обложили их со всех сторон да так, что не прорваться.

Андрей искренне не понимал, при чем тут он и почему морпехи сами не могли пробиться в город? Ведь у них и бэтээры, и ЗИЛы, да и вообще с техникой полный порядок. Зачем так рисковать людьми и просить помощи у другого анклава, не самого сильного, если смотреть непредвзято? Доронину не хотелось снова соваться в центр, но как ему передали, казачинские обещали, что в долгу не останутся… Да и командование, базирующееся на территории винзавода «Золотая балка», настоятельно просило помочь всеми силами, так что делать было нечего и катер вновь довольно споро рассекал воды Севастопольской бухты, неся на себе три десятка хорошо вооруженных людей. Доронин мелочиться не стал – поставил «под ружье» всех самых лучших: и вэвэшников в черной форме и тех, кого порекомендовал Бондаренко из числа своих воспитанников - те были в привычном пятнистом «лесном» камуфляже, а часть мужчин и вовсе были одеты, кто во что горазд. В общем, группа получилась разношерстная в прямом смысле этого слова.

Казачинских заблокировали в управлении СБУ, что находилось недалеко от площади Суворова, да и до площади Ушакова тоже было рукой подать – центр он вообще был не таким уж и большим. Пешком не хотелось весь путь проделывать, хоть там и идти было минут десять, но коль мертвяки попрут… Но все городское кольцо была одна огромная пробка - даже если и удастся среди брошенных авто найти подходящий и завести его, то проехать попросту не получится. Поэтому и придется пешочком, по старинке, подвергая свою группу смертельной опасности. Вот уж удружили отцы-командиры так удружили.

Картинка в центре принципиально не поменялась - все те же брошенные и покореженные машины… разве что мертвяков было заметно больше, чем несколько дней назад. От тех, которых посекли на причале, не осталось и следа – растащили по частям свои же собратья, словно стая голодных собак - только где-где да и валялась обглоданная косточка. В этот раз ни о каком тихом перемещении и речи быть не могло. Мертвяки бродили везде - стрельбу пришлось открывать едва вышли на Нахимова. Вот так, с порога. Какое-то дежа вю: вновь в пустом и мертвом центре, вновь страх, пробегающий электричеством меж лопаток, вновь те же вороны, с хриплым, словно насмешливым, карканьем взвиваются с насиженного места.

Разбились на три группы по десять человек в каждой – две шли по противоположным сторонам улицы, прикрывая друг друга, а третья прикрывала уже тылы. Но все равно было жутко среди этих брошенных машин, из-за которых нет-нет да и вылезет очередной мертвяк. С продвижением по улице имени Ильича мертвяков становилось больше – стрелять приходилось чаще, что еще больше приманивало последних. Вот такой вот замкнутый круг получался: стреляешь – новые лезут, не стреляешь – эти сожрут.

- Сашка, - подозвал к себе Смирнова-младшего Доронин, - погоняй рацию в режиме сканера – может, на осажденных наткнешься. Если наткнешься – предупреди, что мы уже на подходе.

- Ага, - кивнул пацан и принялся нажимать кнопки на пластиковом корпусе «мотороллы». Узнав, что появилась возможность увидеть отца, Сашка чуть ли не первый запрыгнул в катер и теперь вот даже дрожал от нетерпения. Ведь, вроде, и выжила вся его семья, но отца со дня начала Беды он видел единожды, а мать с сестрой так и не проведал, от чего было очень стыдно.

- Гляди! Культуровед, мля! – гоготнул один из бойцов, показывая пальцем на вышедшего из распахнутых дверей центра культуры и искусств мертвяка, весьма далекого от представления о прекрасном.

- Че ржешь? Сними его да и все, - отмахнулся второй, которому эти мертвяки уже поперек горла встали. Они выбредали практически отовсюду: из-за зданий, примыкающих к широкому тротуару, из-за деревьев, словно специально прятались за стволами. И постоянно перли-перли-перли, словно влекомые какой-то невидимой силой.