Бухта надежды. Свой выбор

- Ишь ты! – хмыкнул Виктор. – Права она свои знает, поглядите-ка на нее! Знаешь, куда можешь свои права запихнуть? Подсказать или сама догадаешься, коль такая сведущая? Несовершеннолетняя она! Выучили на свою голову… - продолжал возмущаться Никитин, тогда как девчонка вновь нахохлилась и была похожа на всклокоченного воробья.

- Ты, девочка, взрослым дядям не хами. Поняла? – пригрозил ей Парков, помахав перед носом указательным пальцем.

- Серег, погоди. – Одернул того успокоившийся уже Виктор, решив применить другую тактику. – Так, Лера, давай на чистоту. Нам очень нужно поговорить с Максимом. Очень. И чем быстрее, тем лучше.

- У него неприятности? – перешла к конструктиву девчонка.

- Пока нет, но могут быть, если не появится в отделе. Так что запомни, а лучше запиши: путь явится в штаб, вход в отдел с торца здания. Спросит – ему подскажут. Если там будет закрыто, то мы живем в большом доме с зеленой крышей возле въездного ка-пэ-пэ. Запомнила?

- Угу…

- Не слышу, - вновь повысил голос Никитин.

- Запомнила, – буркнула девчонка и юркнула обратно в палатку.

- И весь этот срачельник убери, что развели в палатке! – крикнул вслед Парков. – Вот же… белка!

- А почему белка?

Виктор удивленно уставился на лейтенанта, не очень понимая, чем эта доходяга похожа на пушистого лесного зверька.

- Да такая же дикая… И где ее брата искать будем?

- А чего его искать? Сам придет.

- Думаешь?

- Уверен.

11.00 Насосная станция близ г.Джанкой, Крым. Степан Рогов

Утро встречало похмельем... Пришлось всю ночь ждать, пока эскулап придет в себя и сможет хоть что-то соображать. Но и с утра врач, осматривавший Степанову ногу, выглядел неважно: после ночной попойки глаза были красные, что у персонажа легенд о вампирах, лицо было помятое и одутловатое, а под глазами образовались огромные мешки. И это не считая того духана, что исходил от эскулапа. Видать, с алкоголем у мужика были конкретные проблемы. Но спрашивать о них Степан и Лёха не стали – не их ума это было дело. Тем более, человек сам себе злобный буратино. И если желает спустить свою жизнь в унитаз, то кто ему в праве этому помешать?

- А вы какой врач? – не понятно с чего вдруг поинтересовался Степан, когда тот склонился над его раной, дабы вблизи оценить весь масштаб произошедшего.

- Акушер-гинеколог, - не поднимая головы и не отрывая взгляда, бросил тот.

- Офигеть! – выпалил Лёха и хмыкнул себе под нос. – А я думал, что это шутка такая.

- Угу. – Равнодушно поддакнул доктор. - Видишь, как смешно… Прям умираю со смеху.

- Да. Веселая у вас работа, - не унимался Алесей, почему-то считавший, что к гинекологам ходят исключительно модели с параметрами девяносто-шестьдесят-девяносто или актрисы порно-индустрии.

- Угу. – Снова равнодушно угукнул врач. - Я с этой работой уже подумываю в мужеложцы записываться, а то уже тошнит от раскоряченных баб самых разнообразных возрастов и степени потрепанности.

- Ну так с другой стороны если посмотреть… - не надумал ничего лучшего как подбодрить выпивоху-врача Лёха, - у вас работа с людьми…

- Угу. У доктора Менгеле[2] тоже была работа с людьми, - блеснул черным юмором док, аккуратно ощупывая кожу вокруг выходного отверстия.

Степан переглянулся с Лёхой, который тут же многозначительно скривился. Конечно, можно было вполне ожидать от того, кто «давал Гиппократу», некую долю цинизма, присущего представителям этой когорты. Доктор, то и дело щурясь от яркого свечения лампы дневного света, направленной на оттопыренную Степанову ногу, и нервно подергивая головой, деловито разглядывал выходное отверстие, неестественно при этом вывернувшись.

- Ну что там?

- Не мешай!

- Степ, погоди… - тормознул того Лёха, прекрасно понимая, как это, когда лезут под руку с ненужными вопросами.

Наконец, доктор выпрямился и прояснил:

- Я, конечно, не хирург, но вот что вам скажу… - мужик замолчал на какое-то время, переведя взгляд на дрожащую руку, под замершие взгляды парней. - У вас опохмелиться нет, ребята?

Лёха с Серегой даже онемели. Явно не такого вопроса они ожидали. Но вид у мужика был такой, что, казалось, не дай ему сейчас остограмиться – помрет прямо здесь и сейчас.

- Ну так что?

- Держи. – Лёха кивнул и выставил перед врачом на свободный краешек табуретки отобранную у Степы недопитую бутылку водки.

- О! Вот это другое дело, - вмиг ожил мужик, даже в лице изменился.

Поднявшись на ноги, доктор быстренько метнулся к казенной солдатской тумбочке с облезшей голубой краской, порылся там, что-то перевернул, матюгнулся и вернулся с эмалированной кружкой, повидавшей многое, судя по темным пятнам отбившегося покрытия.