Бухта надежды. Свой выбор

- Все так плохо? – поинтересовался стоявший рядом с ним связист Толя Иваненко.

- Все еще хуже. К нам выдвинулись две роты и четыре бэтээра.

- Что-то они слабенько. Видать, совсем нас за легкую добычу принимают.

Андрею даже показалось, что в голосе Иваненко засквозила какая-то обида.

- А ты бы предпочел, чтобы они сюда всю ораву направили? Так, давай, собирай всех наших. Выдвигаемся на место.

Андрей твердо решил вновь попробовать договориться полюбовно. Первым открывать огонь он не хотел.

На быстро прошедшей планерке он вновь озвучил план дальнейших действий, все сверили часы, и Андрей пожелал всем не пуха, ни пера.

В какой-то момент на центральном университетском плацу засуетилось несколько сотен людей: одни проверяли оружие и грузились в машины, другие неспешно курили, не реагируя на окрики водителей, а женщины, вышедшие на улицу, лишь встревожено глядели вслед уезжающим автомобилям.

Доронин выехал последним, проследив, чтобы после него как следует заперли ворота, с удивлением заметив стоявшую с иконой в руках женщину, укутанную в платок, и крестящую уезжающие машины. Сейчас он выдвигался к одной из двух дорог, ведущих из города в его сторону. Попасть на Северную сторону со стороны Ялтинской трассы, в предместьях которой и находился завод «Золотая балка», куда были эвакуированы спасенные жители, можно было попасть двумя путями: по «Президентской» дороге, огибающей город по широкой дуге, и через Инкерман. Конечно, в сам Инкерман так же вели два пути, но через крутой серпантин было не пробиться – там из-за аварии образовалась огромнейшая пробка, а вот через поселок Октябрьский можно было вполне сносно проехать. И дорога была относительно ровная, и спуски-подъемы отсутствовали.

Еще существовал третий подход к базе – совсем с тыла – через Бельбек на Любимовку, а там выйти в сторону Северной. Но такой крюк делать было весьма неудобно, да и все равно мимо поста на трассе не пройдешь. По сути из города было две дороги – в Симферопольском и Ялтинском направлении. Существовали еще проселочные дороги между раскинувшимися по Байдарской долине селами, по которым тоже легко можно было попасть с одной трассы на другую, но грамотно расставленные «секреты» сводили эту возможность на нет.

Вчера пришлось долго корпеть над картой, прикидывая так и эдак лучшие с точки зрения обороны подступы к базе. И как только были обозначены направления, тут же на ключевые точки были выдвинуты люди для сооружения преград.

Например, ту же дорогу через Октябрьский перекрыть не составило труда: с конечной стоянки автотранспорта в самом Инкермане перегнали ненужные автобусы, поставив их в два ряда, несколькими автоматными очередями пробили им двигатели и радиаторы и спустили колеса. А чтобы противник не объехал по обочинам тротиловыми шашками, привязанными к стволам, повалили несколько огромных тополей с обеих сторон от дороги. Быстро и дешево. Выплавленный ранее тротил отработал на все сто – бахнуло знатно, а потом треск и шум веток. А еще оставили сюрпризы: противокорабельную ракету заранее прикопали, а потом благодаря инженерной мысли и армейским навыкам при помощи автомобильного аккумулятора, тревожной кнопки от охранной сигнализации и все того же тротила, соорудить весьма и весьма нехилый по своей мощности фугас. Чтобы привести его в действие пришлось в один из опустевших домов посадить наблюдателя, не смотря на все нежелание рассеивать и так не многочисленных бойцов.

Проезжая мимо заправки, что красовалась новенькой вывеской на развилке дорог, ведущей к железнодорожной станции, носившей название одноименного поселка Мекензиевы горы, Андрей удовлетворенно кивнул, заметив на одной из сопок, щедро заросших крымскими корявыми дубами, имевшими очень малое сходство с их степными собратьями, лежки пулеметчика. Насыпные валы, возвышающиеся по обе стороны от дороги, уходившей на Мекензиевы, были как нельзя кстати. Да и в случае необходимости отойти было куда – вверх по холму, а там, затерявшись в начинающемся частном секторе, уходить на базу, где уже был последний рубеж обороны. Место здесь было для засады прекрасным: извилистая дорога резко заворачивала, да еще и железнодорожный переезд. Так что хочешь не хочешь, а скорость сбавлять придется. Но это уже было на самый крайний случай, и хотелось верить, что он не наступит.

У Андрея было тяжело на душе. Ему было проще пожертвовать собой, чем устраивать войну. Но проще это не значит лучше. И это он понимал прекрасно…

Машины проехали кладбище, вид которого даже веселого человека повергнет в уныние, не то что собирающегося на войну.