Бухта Анфиса

Подойдя к выходу, он не обнаружил никакого порога. Серые щербатые камни невысокого крыльца переходили за дверью в такие же серые, но только полированные камни, которыми был выложен пол вестибюля. Между ними только узкая щель, да под самой дверью истертая подошвами железная полоса шириною в ладонь. Вот и все — никакого порога, как такового, нет, никакого рубежа обнаружить не удалось. Переступать было нечего.

Перешагнув несуществующий порог, Артем сразу же натолкнулся на Семена. Стоит, небрежно прислонясь к желтоватой «Победе» и покручивает на пальце цепочку с ключиком зажигания. Вид самодовольный и слегка озабоченный, как у всех шоферов-любителей, которые, как известно, с презрением относятся ко всему остальному, немоторизованному, населению. Плюет на весь мир и, как всегда получается в таких случаях, попадает в самого себя.

— Тебе куда? — снисходительно спросил он, не считая себя обязанным хотя бы поздороваться. — Садись, подкину…

— Это и есть твоя «великая цель»?

— А что, плоха?

— Ничего. Желтенькая.

Поняв, что Артем посмеивается над ним, Семен почесал ключиком волосатые, по локоть обнаженные руки:

— Вообще-то народ пошел завистливый.

— Малосольный ты… — вздохнул Артем. Он и в самом деле завидовал, но только не Семенову уменью выколачивать деньги и тем ублажать себя, тешить свое самомнение. Завидовал он машине, которая в самом деле была великолепна.

— Нет, — сказал он, — не то.

— Да я и не про тебя. — Семен, кажется, слегка смутился и, чтобы скрыть это, поднял капот, демонстрируя все превосходные качества своей машины. — Тянет, как зверь.

Да, сказать нечего: внутри машина оказалась еще великолепнее, чем снаружи. Сердце поэта и механика вздрогнуло. Но Артем не позволил ему очень уж разыгрываться.

— Хороша, — проговорил он, стараясь, чтобы и его улыбка получилась такой же кислой и снисходительной, как у Семена.

Но все его старания оказались напрасными: Семен нырнул в машинное нутро, сосредоточив все свое внимание на какой-то детали. Он как бы повернулся ко всему миру, и к Артему в том числе, своим задом, обтянутым полосатенькой полушерстью. Презираемый Семен успешно идет к своей цели и добивается своего. Пусть мелкого, полезного только ему одному, но своего. Уж он-то не позволит себе свернуть и тем более предать свою мечту.

— А дальше что? — спросил Артем.

Из-под капота глухо донеслось:

— Не понял, о чем ты. — Зад исчез, показалось лицо, слегка покрасневшее от работы в неудобном положении.

— Мелковато вроде… — сказал Артем.

— Машина-то! Не велосипед все-таки.

— Я серьезно. Машина — это хорошо. Очень хорошо. Ну, а к машине-то еще что?

— К машине? — Семен опустил капот. — К машине еще гараж требуется.

— Ну и все. — Артем отступил к редакционной двери. — Не получился у нас разговор.

Но Семен так не считал. Он тоже подошел к двери и назидательно сказал:

— Это потому, что для тебя автомобиль — причина потрепаться, а для меня — средство передвижения.

— Убил! Хотя тебя всегда потягивало на философию.

— Нет. Я — человек удачливый и потому добродушный. Мне жить очень нравится. Философствуют неудачники, для утешения самих себя.

— Здорово сказано! А ну, поддай еще чего-нибудь.

— За что я тебя люблю, так это за то, что с тобой не заскучаешь, — с готовностью отозвался Семен. — Тебе от одной девчонки привет.

— От кого?

— Никогда не догадаешься. Помнишь Нинку? В кленовой короне. Она сейчас в сельскохозяйственном учится. Девка — во! Красючка. И на язык, вроде тебя, беспощадная. Дикая, как тигрица. Я ее пока что на машине прокатываю…

2

Снова Старый Завод ворвался в жизнь Артема, и он только сейчас почувствовал торжество его власти над собой. Именно сейчас, а не утром, когда позвонил Агапов, и не тогда, когда Люда вручила ему пакет. Все это взволновало Артема, как будто сама принцесса Нинка, развевая по ветру короткие волосы с застрявшей в них веточкой брусники, проскакала на одичавшем от бешеного бега рыжем коне. Пронеслась, как мечта.

И рядом Семен, преждевременно начинающий жиреть, солидно посапывающий, расчетливый прожигатель жизни.

— Она такая, знаешь, спортсменка. Самбо изучает или еще что-то такое, сильно впечатляющее… — Он осторожно погладил свой подбородок.

— И уже тебе попало? — спросил Артем.

— Было дело, — самодовольно и в то же время угрожающе проговорил Семен. — А я — настойчивый…

— Вот что, — задумчиво проговорил Артем, положив руку на Семеново плечо. — Если ты что-нибудь допустишь с Нинкой, обидишь ее как-нибудь, будет тебе худо жить на свете. Уяснил?

— В общем, да… — Семен тоже почему-то задумался, чем слегка озадачил Артема. Задумчивый Семен! Таким его, наверное, никто еще не видывал. Что он замышляет?

На всякий случай Артем предупредил:

— Приятно слышать. Ты всегда отличался понятливостью. А за эту девочку, между прочим, я отвечаю.

Сказав это, Артем подумал, что, пожалуй, это прозвучало несколько напыщенно и потому неубедительно. В самом деле, какое он имеет право брать на себя ответственность за девчонку, которую он и видел-то всего один раз? Но Семен этого не знает — вот и задумался.