Бухенвальдский набат

Дуют ветры!
Дуют ветры!
Теплые весенние,
влажные осенние,
сухие, соленые,
ночные,
полудённые,
зимние жесткие,
жгучие,
хлесткие...
Сами себя погоняют,
сами себя догоняют,
щелкнут плетью упругой –
вьюга!
Рвутся провода,
и бараньи стада
где-то сгрудились
с перепугу.
Жаль кудрявых,
право.
Дует ветер,
пронзительный ветер,
гнутся деревья,
ломаются ветви,
море гудит,
поднимает волну.
Разбитый корабль —
камнем ко дну...
Больно за ветви...
Жаль корабля...

Но если б не ветры —
зачахла б Земля!

1957

* * *

Тебе сегодня тридцать пять.
Круты ступени восхожденья...
Я не устану повторять:
благословен твой день рожденья.
Морозным утром декабря
того немеркнущего года
зарделась алая заря
на зимней кромке небосвода.
Она струила теплый свет
и надо мной, и над тобою...
И стала через много лет
моей надеждой и судьбою.

1957

* * *

Казалась легкой мне дорога,
по ней шагал я не спеша.
Высок достаток, слава Богу,
Чего ж еще?
Но вот душа!..
Она совсем не то хотела,
протестовала неспроста:
я ублажал и полнил тело —
душа была почти пуста.
И вдруг уразумел:
я — нищий,
убог души моей накал.
С тех пор я неустанно пищу
повсюду для нее искал.
И находил, а ей все мало:
давай еще, давай вдвойне,
еще во что бы то ни стало,
в траншеях даже, на войне!
Душа заставила солдата
под грохот бомб, снарядов вой
смотреть восходы и закаты
над адовой передовой...

В сорок шестом, в весеннем парке,
вдали от дел и суеты,
я созерцал душе подарки —
послевоенные цветы.
Не знал достатка даже в хлебе,
в клетушке обитал пустой,
но любовался солнцем, небом,
земной
волшебной красотой.
Душа моя!
Я ей подвластен,
куда там блага и покой!
Вы знаете,
какое счастье
жить
с ненасытною душой?!

1957

БАЛЛАДА О ПОЛКОВОМ ЗНАМЕНИ