Буфер обмена

— Девушка у нас. Вперёд! — последнее, что донеслось до моего ускользающего сознания.

Глава 14. Часть 4

— Пациентка Немова, 18 лет. Первые сутки в отделении травматологии. Доставлена сегодня ночью с диагнозом: Закрытая черепно-мозговая травма. Сотрясение головного мозга. Ушиб мягких тканей височной области слева. Резаное ранение левой щеки. Переломы 8‒9‒10-го рёбер справа. Множественные гематомы на теле. Внутренних повреждений нет. Состояние удовлетворительное. Не температурит. Гемодинамика стабильная. Лабораторные показатели в норме.

Звонкий мужской голос, говоривший скороговоркой где-то совсем рядом, выдернул меня из тяжёлого сна без сновидений. Вместе с голосом врача в сознание вмиг ворвалась тупая боль в грудной клетке, не давая вдохнуть полной грудью. Голова была точно в тумане, отчего открывать глаза и возвращаться в реальность совершенно не хотелось. И так меня трясли полночи то сотрудники ФСБ, не дававшие провалиться в спасительный обморок, то фельдшера скорой, активно начавшие оказывать первую помощь, то врачи в больнице, которым обязательно нужно было меня о чём-то спрашивать, прощупывать, возить на томографию, брать анализы, зашивать рану на щеке и колоть болезненные лекарства. Стоило только уснуть, и вот, пришли с обходом. И почему доктора решили обсудить эту самую пациентку Немову рядом с моей кроватью? Неужели другого места не нашли?

— Вероника, как Ваше самочувствие? — вопрос был задан бархатистым и глубоким мужским голосом. Приятный тембр обволакивал своей теплотой, точно пушистое одеяло, и подсознательно вызывал доверие к его обладателю. Я мысленно обругала свою тёзку за отказ отвечать такому хорошему доктору. Глупая соседка, давно пора ответить врачам, чтобы они пошли дальше, не мешая спать остальным пациентам.

— Вероника, ты слышишь меня? — тёплая рука осторожно потрясла меня за плечо, заставляя открыть глаза.

Потребовалось несколько секунд, прежде чем я смогла сфокусировать взгляд и понять, что в палате нет других пациентов, а врачи столпились прямо надо мной. Дежурный доктор, принимавший меня в приёмном отделении, стоял у спинки кровати с планшетом в руках и показывал огромные снимки коллегам. Быстро пробежав глазами по загадочным чёрно-белым картинкам, немолодой мужчина с коротко подстриженной седой бородкой с мягкой улыбкой обратился ко мне:

— Доброе утро. Меня зовут Виктор Степанович, я заведующий отделением травматологии, — я кивнула в знак приветствия, и доктор повторил свой вопрос: — Так как чувствует себя наша пациентка Немова?

— Нормально, — еле разлепив ссохшиеся губы, хрипло ответила я, — только я не Немова.

Доктор нахмурился, секунду посверлил меня тяжёлым взглядом и взял из рук дежурного врача планшет. Пролистав пару страниц, он тихо поинтересовался у коллеги:

— Неврологу показывали?

— Да, конечно, — мгновенно отреагировал дежурный врач. — Сотрясение мозга четырёхдневной давности, без нарушения когнитивных функций.

— Так… — протянул Виктор Степанович, сканируя меня взглядом не хуже компьютерного томографа. — И как же Вас, милая девушка, зовут?

— Вероника Юрьевна Дорофеева, — невнятно промямлила я, сама засомневавшись в отсутствии у меня нарушений умственных способностей.

Третий доктор, заглядывающий через плечо заведующего в планшет, провёл пальцем по какой-то строчке на экране. Виктор Степанович кивнул и с лукавым прищуром посмотрел на меня:

— А Вы, Вероника Юрьевна, случайно замуж на днях не выходили?

— Выходила, — запоздало вспомнила я о своём именно случайном замужестве. Ден внёс изменения лишь на одном сайте, но, похоже, персональная информация обновилась автоматически везде, и даже в моей медицинской карте.

— Так как тебя теперь зовут? — подмигнул доктор.

— Вероника Немова, — прошептала я, чувствуя, как глаза наполняются слезами. Вчера после успокоительного укола я забылась в медикаментозном сне и лишь сейчас, услышав фамилию Димы, вновь нырнула в омут пережитого ужаса.

— Ничего-ничего, — Виктор Степанович сочувственно погладил меня по руке, по-своему поняв мой страх. — Никаких серьёзных повреждений нет. За личико не переживай, Станислав Евгеньевич отличный хирург, он сделал тебе аккуратный косметический шов.

Сквозь застрявший ком в горле я тихо поблагодарила дежурного врача, что ночью осторожно вышивал на моём лице. Тогда, в операционной, я жутко ненавидела этого сосредоточенно-холодного хирурга за причиняемую боль и неспешную работу. А теперь почувствовала укол совести, ведь несмотря на позднее время и загруженность другим больными, Станислав Евгеньевич постарался сделать так, чтобы на моей щеке не осталось и следа после встречи с Диким.

— Позже выпишу тебе специальную мазь, следов не должно остаться, — сухо ответил на мою благодарность Станислав Евгеньевич, но на уставшем после бессонной ночи лице врача все же проскользнула лёгкая улыбка: — нечего такую красоту всякими шрамами портить.