Будущее во мраке

Предполагалось, что им удалось добиться успеха, когда они взорвали Кибердайн, фактически прекратив их исследования. Тот тип, Оскар Круз, был вполне убежден, что с Кибердайном вовсе еще не покончено. И было еще одно — рука Терминатора, оставленная на сталелитейном заводе. Джон и Сара обсуждали это в последние несколько недель, задаваясь вопросом, как это может помочь исследователям Кибердайна продолжить работу Майлза Дайсона, если им удастся ее заполучить.

Спустя некоторое время Парнелл еще раз попытался заговорить с Сарой, на сей раз о налете на Кибердайн, но она отделалась лишь краткими ответами, как могла, в основном лишь «да» или «нет». Джон догадался, что она словно вошла в какую-то новую зону, пытаясь во всем разобраться. Затем она спросила:

«Уиллард?»

«Да?»

«Ты, должно быть, думаешь, как и все остальные, что я сумасшедшая».

«Может быть». Он перестроился влево, миновав пустой грузовик для перевозки скота. «Но может, ты знаешь что-то такое, что неизвестно всем нам другим.

Боже, Сара, кто знает, что замышляют ваши власти? Если ты говоришь, что та компания…»

«Кибердайн».

«Если ты говоришь, что у них есть оборонный контракт на создание роботов-убийц, или еще чего-то, как я могу с тобой спорить?» Он свернул обратно в правый ряд. «Все мы знаем, что они всё прячут от нас. Например, тех пришельцев, которые у них там в Неваде?»

«Конечно, они многое прячут от нас», сказала Сара спокойным тоном.

«Так что, может, ты знаешь больше, чем говоришь нам? Ладно тогда. Ты же не обязана раскрывать мне все свои тайны. Рауль считает так же, не беспокойся.

Мы вполне можем держать язык за зубами относительно того, что ты нам расскажешь. И не будем вас донимать. Всё будет классно. Вот увидишь».

Оставшуюся часть поездки Сара не произнесла больше ни слова.

Когда появились Терминаторы из будущего, Джон понял, что после всего случившегося его мать отнюдь не сумасшедшая.

А вот что тревожило их в некоторых друзьях, так это то, что их даже не приходилось слишком долго в чем-то убеждать, у них вроде бы как всегда имелось уже готовое мнение на сей счет. Это означало, что сумасшедшими были как раз таки они.

Уиллард сделал еще один поворот, и вскоре они прибыли в поместье Техады, куда они въехали через ворота, помеченные знаком «Посторонним вход воспрещен», написанным огненно-красными буквами. Они проехали мимо стад животных, людей на лошадях, мимо оранжевого трактора, а затем добрались до усадьбы, в 200 метрах от ограды. Она была отгорожена от огромных пастбищ Рауля и Габриэлы высокой проволочной оградой с камерами видеонаблюдения на расстоянии каждые пятьдесят ярдов или около того. Отсюда, усадьба была похожа на военную базу, гораздо более неприступную, в своем роде, чем лагерь Сальседы там, в Калифорнии. Однако то, что стояло внутри периметра, казалось скорее просто шикарными сооружениями по сравнению со скоплением машин и трейлеров у Энрике.

Они медленно проехали мимо домика охраны и нескольких мастерских, а затем остановились на большой круглой площади, покрытой розовым гравием и окруженной зданиями.

Здесь уже стояло три автомобиля: два других Чероки и образцово вычищенный Ягуар 1960-х годов. Сам дом — его корпус — представлял собой внушительный двухэтажный особняк из серого камня, возможно, ему было уже пара сотен лет, с красивыми садиками, хорошо выстриженным газоном и рощицами деревьев.

Среди них много было эвкалиптов, поэтому здесь было много зелени, несмотря на зиму. Справа от этого здания стояло с десяток белых бунгало, выстроившихся в ряд. По всей площади, покрытой гравием, далее за ними располагались мастерские, гараж для целой коллекции автомобилей Рауля, а также большой ангар из металлических листов для его вертолета «Джет-рейнджер». Также здесь имелись конюшни, различные сараи для инструментов и оборудования и школа — уголок для детей, живших на ранчо.

На Техаду работало множество людей самых разных национальностей и происхождения.

Мужчины и женщины, мимо которых они проезжали по дороге сюда, и те, кто занимались стрижкой газона и садов, напоминали смешение наций из всей Европы, однако Джон знал многих из них — и знал, что они родились именно здесь, в Аргентине. И вот это в этой стране было классно. Сюда приезжали люди столь многих происхождений, что никто по умолчанию не мог казаться здесь чужаком. В те годы, когда Джон странствовал по всей Латинской Америке, он приспосабливался везде почти идеально, куда бы он ни приезжал, никогда не сталкиваясь ни с чем другим. Но здесь было особенно легко вжиться в эту общину, замаскироваться, словно хамелеон. Какого бы цвета кожи ты ни был, как бы ты ни говорил и как бы ты ни одевался, никто не станет смотреть на тебя не только косо, но даже дважды.