Будет только хуже (СИ)

— Тогда почему мы не нанесём удар по скоплениям противника? Если они там так сосредоточены, то может не стоит позволять накапливать силы для последующего удара?

— Было бы всё так просто, войны бы не затягивались на года. Даже в августе 2008-го, когда наши раскатали обученную по стандартам НАТО грузинскую армию, мы понесли серьёзные потери, в том числе в технике. А тут мы столкнулись со всей мощью США и его союзников одномоментно.

— Ну, "грузинская армия" уже само по себе анекдот, примерно как "еврей-колхозник".

— Ну, ты на евреев-то не наговаривай, нормально они так в своих кибуцах работали. И тем не менее… Ситуация такова, что если НАТО пойдёт на решающий штурм Калининграда и Сувалкского коридора, или решат ломануться в псковском направлении, они могут потерпеть поражение. Если наоборот мы попытаемся переломить ситуацию и пойдём в наступление, то аналогичные последствия могут ждать нас. Вот и происходит постепенное накопление сил с одновременным изматыванием друг друга диверсионными операциями в тылу, или местными атаками на линии соприкосновения.

— То, что нас изматывают понятно, а мы-то хоть что-то делаем?

— А как же! Взять тот же Сувалкский коридор, фактически мы отхватили значительный кусок Литвы, из-за чего местные вояки чуть было в панике не эвакуировались в Скандинавию. Аналогичная ситуация сложилась в Латвии. Да ты и сам об этом знаешь, по ТВ об этом не однократно говорили.

— Так по ТВ могут и соврать, военная пропаганда и цензура же, и всё такое.

— А ты чего хотел? Без этого никуда, но и врать долго не получится. Пропаганда хорошо действует тогда, когда она подкреплена реальными фактами.

Понеся серьёзные потери в первые недели войны, Северо-атлантический альянс отказался от прямого штурма Калининграда, тем более, что моральное состояние польских подразделений вызывало серьёзную озабоченность в Вашингтоне. Вопрос выхода из подчинения поляков остро стоял на повестке дня, дезертирство стало обычным делом, остановить его не помогли даже показательные расстрелы. При этом объединённое командование переоценило европейскую солидарность, это привело к тому, что со стороны натовцев был допущен серьёзный просчёт, который лишь разогрел недоверие польских солдат: расстрел дезертиров был поручен американцам, несколько из которых оказались немецкого происхождения.

Указанный факт сразу был использован машиной военной пропаганды, когда на смартфоны польских военнослужащих внезапно стали приходить смски соответствующего содержания.

Боевой запал гордых шляхтичей быстро иссяк, столкнувшись с жесткой реальностью войны лицом к лицу. Одно дело задирать Россию на словах, и ожидать очередной похвалы по типу "good boy" от американцев, и совсем другое терять тысячи человек от падающих на их головы "искандеров". А уж когда дело непосредственно дошло до рукопашной, то "крылатые гусары" только и могли что выдать своё знаменитое "о, kurwa!" и откатиться на прежние позиции.

Майор Гареев фактически являлся начальником начальника Влада, поэтому пересекался он с ним довольно часто, особенно после того, как Влад раскрыл торговлю одеждой и продуктами, которые должны были быть распределены среди беженцев, но вместо этого уходили на чёрный рынок. Получилось всё как-то само собой, Влад даже сам удивился. И понимая, что заинтересованные лица могут быть среди боле высокого командования, всё же решил рискнуть и озвучил свои мысли майору Гарееву. Повезло. Майор был не из числа заинтересованных.

Поначалу Влад опасался, что это вызовет отторжение у местных обитателей и сослуживцев (слухи разносились с огромной скоростью), и ему придётся работать в обстановке недоверия, но всё обошлось. Видимо народ в массе своей посчитал, что наживаться на людях, которые зачастую лишились даже личных вещей, — сущее крысятничество, поэтому руку ему подавать после этого не перестали. Виновных, среди которых оказались как гражданские, так и военные, задержали и отправили в неизвестном направлении. В лучшем случае им светил порядочный срок, а в худшем — по законам военного времени.

Военные и эмчеэсовцы уже узнавали его и не задавали лишних вопросов, как это было поначалу, когда он ходил по лагерю, чтобы понять, где тут что и как устроено, попутно выполняя поручения начальства. Лагерь рос на глазах, и комендатура уже начинала подумывать о заселении части беженцев в пустующие дома и квартиры, которых после массового бегства жителей в первые дни войны было предостаточно.

— Это вызовет недовольство, а может быть и протесты, — заметил Влад, когда Гареев озвучил ему эту идею, так как Владу, скорее всего пришлось бы заниматься и этим вопросом в пределах выделенных полномочий.

— И что теперь? Смотреть, как люди мокнут в палатках, когда под рукой много пустующего жилья?

— Чужого жилья, товарищ майор.

— Ты мне тут ещё мораль прочитай! И без тебя знаю! Только это распоряжение с самого верха. Вопрос с компенсациями будем решать после войны.

— Ну да, как в том анекдоте: обедать будем после атаки, как раз на всех должно хватить.