Будет по-моему

Обычно я так не разговариваю, уважаю преподавательский состав и руководство, но сейчас я в тихом бешенстве. Таракана спасает только то, что он сейчас далеко, но я в шаге от того, чтобы бросить все и рвануть обратно в Москву. В уме уже считаю, за какое время смогу вернуться.

— Чем не устраивает Игорь Андреевич? — голос ректора проседает, он недоволен, но открыто противостоять не станет. За каждую преподавательскую единицу будет биться до последней капли крови. Проиграет в этот раз, потому что второго шанса у Меленчука не будет.

— Неправильно ведет себя со студентками, много лишнего позволяет.

— Макар, я правильно тебя понял?.. — в голосе паника.

— Если бы он к ней еще и свои руки протянул, я бы его убил, — цежу сквозь зубы. — Пока я не вернусь, не увольнять. Виктор Юрьевич, — я ему все его оскорбления в глотку затолкаю, а потом выкину за стены университета. Ни в один приличный ВУЗ этот утырок не устроится.

— Макар, я ничего не понял… — растерянным голосом.

— Виктор Юрьевич, попросите Власова не разбирать дело по Алаевой, пока я не вернусь, а то одним увольнением дело не закончится, — это предупреждение, и он меня понял. Я не знаю, какие у Власова с Меленчуком отношения, но я часто видел их вместе в барах.

— Я тебя услышал, Макар. Я хотел бы позвонить твоему отцу, — собранным холодным тоном. Собрался жаловаться, но отец выслушает, а потом позвонит мне, и, если его удовлетворят мои ответы, а они удовлетворят, все сразу заткнутся.

— Звоните, — не прощаясь, сбрасываю вызов. Если бы не его последние слова, я бы вел себя вежливее.

Набираю Злату, хочу предупредить, чтобы на занятия пока не ходила. Не берет трубку. В это время она еще не спит… Не слышит звонок? Может, в душе? Мысль о том, что она до сих пор напугана и не хочет со мной общаться, стараюсь гнать от себя прочь.

Набираю еще три раза, не берет. Поэтому все это время не звонил и не писал! Темная пелена перед глазами, нутро горит. Она мне не позвонила, не сказала, что у нее проблемы, хотя знала, что я могу любой вопрос решить. Не хочет со мной общаться, а я ничего отсюда не могу изменить! Сигнал короткого звонка, мне хочется верить, что это Золотинка.

Фото с неизвестного номера. Открываю, и мой телефон крошится в руке…

Злата

— Алаева, тебя в деканат вызывают, — погруженная в невеселые мысли, я даже не поняла, кто это сказал.

Вызывают и вызывают, внутренне я готовилась к тому, что меня могут отчислить. Интересно, что меня больше расстраивает – отчисление, которое нависло над головой, или предательство Макара?

Правильно ли я поступила, не ответив на его звонок? Я всю ночь уснуть не могла, периодически заходила на страницу синхронистки, будто ждала новых совместных публикаций с Кайсыновым, но утром она, наоборот, удалила вчерашний снимок. Может, он ничего не значил? Я пыталась оправдать поведение Макара, а ведь этого не стоит делать. Если парень не звонит, не пишет, общается с другой девушкой, он в тебе не заинтересован. Ему не нужны серьезные отношения. Проговаривая все это про себя, вспоминала, как Макар себя вел, когда мы остались наедине. Как смотрел, какие слова говорил. Неужели так искренне можно играть? Ведь я во все это поверила.

— Можно? — постучав в дверь приемной, приоткрыла створку. Секретаря на месте не было. Прошла до двери кабинета декана, постучала, приоткрыла дверь.

— Заходи, Алаева, — неприятный голос Меленчука испортил и так не самое радостное утро.

Только его не хватало. Ее нахождение в кабинете Власова удивило и насторожило. Если нас вместе вызвали, значит, будет разбирательство, по результатам которого меня выкинут из ВУЗа. Не было страшно, было обидно. До слез, которые пыталась сдержать. Представляю, как расстроятся родители, когда я им обо всем сообщу.

— Вместе подождем декана, его к ректору вызвали. Пожаловалась своему любовнику? — я опешила от его тона и манеры поведения. Он сидел, откинувшись на спинку стула, нога закинута на ногу, в глазах неприязнь и злость. — Как только Кайсынов тобой наиграется, я сделаю все, чтобы вышвырнуть тебя из университета.

Слова Таракана меня задели. Неприятно, когда тебя обвиняют в том, чего ты не делала. Мог Макар вчера звонить из-за Меленчука? Я не буду это выяснять. О помощи я не просила. Мы с Макаром толком и не встречались, а разговоры ходят даже среди преподавателей.

— Игорь Андреевич, я не ваша родственница, не ваша подруга, с которыми вы можете позволить себе общаться в подобном тоне. Я подожду за дверью, — всем своим видом даю понять, что слушать его не желаю, он мне глубоко неприятен.

— Сядь! — подскочил он резко на ноги. Мне казалось, что лишний вес делает людей медленными и неповоротливыми. Меленчук меня удивил.

— Вы не имеете права разговаривать со мной в таком тоне, — холодно ответив, сделала шаг назад, потому что он двинулся в мою сторону.

— Вы, Алаевы, все такие высокомерные! — его лицо искажала злоба, но говорил он спокойно, будто усыплял бдительность. — Твой отец – сволочь, твоя тетя – продажная дрянь, и ты такая же! — выплюнул он мне в лицо.