Будет по-моему (СИ)

За год в детском доме мы с Демьяном стали дикими волчатами, злыми, агрессивными, ненавидящими людей. Только так можно было выжить в тех условиях, в которые нас загнала судьба. Шах с улицы к себе забрал после очередного побега из детского дома. Мы оба были избиты, нас чуть не опустили на заброшенной стройке, чудом отбились, под руку попался металлический ржавый болт, который в руке как молоток сидел. Мы тогда кровью залили все вокруг, хорошо, что никто не умер, а то отправили бы нас в спецколонию.

Вспоминать об этом я не любил. Достал из пачки еще одну сигарету, подкурил. Мы ведь тогда не поверили Марату, подозревали в самых гадких преступлениях, сбежать хотели. А потом с Лерой познакомились. Наверное, только благодаря ей я перестал ненавидеть всех женщин. Она не лезла в душу, но своим теплом умела согреть даже на расстоянии. Пекла нам булки сладкие к завтраку, сидела рядом, когда с нами занимались репетиторы, хотя у нее дел было полно, сама обрабатывала все наши раны, прятала слезы, но к врачам не возила, знала, что мы их не любим.

Шаховым с родней не повезло, как и нам, но у них много друзей, там целая банда растет. Тоже так хочу. Чтобы на каждый праздник полный дом близких людей, чтобы любимая женщина всегда рядом и только на меня смотрела, чтобы детей от меня рожала, а утром булки нам к завтраку пекла…

— Златка твоя идет, — кивает Тим в сторону ворот.

— Пойду встречу, — друг улыбается, но пока не комментирует.

Открываю багажник, достаю белого медведя в заплатках, он почти со Златку ростом. Иду к ней. Теперь не будет делать вид, что мы незнакомы. С моей стороны это не просто шаг, это прыжок навстречу. Своим поступком на весь ВУЗ объявляю тебя своей девушкой, Златка…

Злата

С утра меня поздравили родители, скинули деньги, они думают, что я отмечу свой день рождения с подругами, тетка перевела на карту приличную сумму. Все мессенджеры с утра не умолкают: друзья, одноклассники, просто знакомые, видя в соцсетях, что я сегодня именинница, забрасывают поздравительными открытками, стикерами, но больше всего трогают скромно написанные искрение пожелания. Всем хотелось ответить, поблагодарить, чуть на занятия не опоздала. Завтрак приготовить не успевала, заглянув в холодильник, отметила открытые упаковки с продуктами, которые вчера доставили от Макара.

Мне не жалко было еды, ее тут столько, что все равно не осилю. Пусть лучше Марфа съест, чем выкину, но можно ведь было спросить? Не узнаю подругу. Запихав в карман несколько конфет, сорвалась на учебу. Нужно начать питаться нормально, пока не угробила желудок – запихивая в рот шоколад, подумала я.

Наперерез двигался Макар. Его машину я заметила при подходе. Сложно не заметить высокого широкоплечего парня, даже если целенаправленно не смотреть в его сторону. Опускаю пониже зонт, будто это меня защитит от Кайсынова. Во дворе всего несколько студентов, и все они направляются к главному корпусу. Широкие ступени лестницы сегодня пусты, лишь под навесом у самой двери стоят кучками ребята.

— Привет, именинница, — перекрывает дорогу Макар. Вновь без зонта, спортивная куртка расстегнула, на белой рубашке проступают мокрые следы. Он сует мне в руки что-то белое… белого медведя с меня ростом.

— Привет, — оглядываюсь, не хочу, чтобы нас видели вместе, но Макар всегда привлекает к себе внимание, и то, что он в руках держит огромную игрушку, лишь подстегивает интерес толпы.

Я не готова объявлять о знакомстве с Кайсыновым, не хочу вливаться в его круг общения. Меня вполне устраивает тихая роль домработницы. После этой демонстрации, я уверена, появится много ненужных разговоров. Только все стали забывать, что я сидела в столовой у него на коленях.

— Не нравится? — в голосе появляются злые холодные нотки. Я не отвечаю, потому что любой ответ не в его формате сейчас может спровоцировать взрыв, ощущаю его настроение каждой клеткой кожи, каждым взведенным нервом.

— Нравится, — едва слышно, голос проседает.

Вновь осматриваюсь. Ребята на крыльце смотрят в нашу сторону, они наверняка уже в деталях рассмотрели медведя в руках Кайсынова. Мне никогда парни не дарили таких подарков, он же наверняка брендовый, приятный на ощупь, в него будет приятно зарыться лицом… но не могу я протянуть руки и взять, стопорит чужое любопытство, ненужное внимание.

— Не хочешь? Не угодил? — заводится Макар. Он просто невыносим. — Я тебе приятно хотел сделать! Неужели так сложно принять и улыбнуться?

— Пойдут разговоры… — затыкаюсь, не договорив, потому что его взгляд темнеет, зрачок от злости расползается, заполняя радужку. Вижу, как он замахивается рукой, в которой держит медведя, и за секунду до того, как белое пушистое облако с мягкими лапами и трогательными заплатками окажется в клумбе, откинув зонтик, кидаюсь ловить свой подарок. Макар уходит, а мне плакать хочется, как все глупо вышло. Медведь приземлился на плитку, промок немного, но не испачкался. Плитка чистая, будто ее каждый день начищают. Прижимаю к себе свой подарок.