Будет больно, моя девочка (СИ)

— Придется сделать небольшой крюк. Сень, мы спешим? — Влад поворачивается к Мейхеру и, получив беззвучный ответ, трогается с места.

— Извините за неудобства.

Поджимаю губы. Судя по всему, Влад — водитель или охранник.

— Все нормально. Как вас угораздило тут зависнуть? И где твой телефон? — смотрит на Арса в зеркало.

— Она его сперла.

— Я не…

Замолкаю. Оправдываться будет глупо. Бросаю сконфуженный взгляд на Влада, замечаю улыбку на его лице и немного расслабляюсь.

Остаток поездки проходит в тишине. Прошу притормозить у соседнего дома и, выбежав из машины, перехожу дорогу. Во двор попадаю, только когда наш охранник отпирает мне калитку. Приходится позвонить в звонок для этого.

Быстро перебираю ногами по дорожке к дому и лишь внутри могу выдохнуть.

Какая долгая ночь. Какая ужасная ночь.

Приложив ладонь к сердцу, которое колотится как ненормальное, поднимаюсь на второй этаж. Родители уже спят. Утром придется объяснить свое появление, и, чтобы придумать достоверную версию, впереди у меня еще добрая половина ночи.

В комнате быстро стягиваю костюм, колготки, майку и запираюсь в ванной. Минут двадцать откисаю в горячей воде и только потом забираюсь в постель, предварительно вытащив теплое одеяло из шкафа. Намерзлась уже вдоволь за сегодня.

Какое-то время лежу неподвижно и смотрю в потолок. Потом правда вскакиваю, выдвигаю ящик письменного стола и вытаскиваю оттуда телефон Арсения.

Как одержимая смотрю фотки, видео из его галереи, абсолютно не понимая, зачем мне это нужно, ровно до момента, пока на его телефон не падает сообщение от Лизки.

«Ты почему трубки не берешь? И в ресторан не приехал… Я тебя ждала. Кстати, мы кое-что придумали. Уверена, тебе понравится, только для этого нужно позвать наших маленьких отшельников на вечеринку. Страхолюдина вернулась из Эмиратов. Будет весело».

Лиза ляпает на конце смеющийся смайлик.

Я так злюсь в этот момент, что заношу палец над раскладкой и печатаю.

«Отмена. Пусть дышат».

«Так не делают. Ребята уже вошли во вкус, Арс».

«Мне фиолетово».

Печатаю, а у самой руки дрожат.

«Давай мы завтра обсудим, ладно? У тебя, видимо, нет настроения».

Лиза пропадает из сети, а я понимаю, что совершила очередную глупость. Не стоило ей отвечать от лица Мейхера.

Просто я не понимаю, что с ними со всеми случилось. Почему они ведут себя как последние скоты? Не без помощи Арса, конечно, но ей же самой все это нравится. Я только сейчас это понимаю. Ей по кайфу все, что происходит в школе. По кайфу унижать тех, кто не может за себя постоять. По кайфу издеваться, придумывать все эти правила. Она упивается вседозволенностью. И не только она. Сафина, Швец, Беляков, даже Антоха…

Прячу телефон под подушку и, свернувшись калачиком, закрываю глаза.

Ясно одно — теперь я точно пойду на эту их вечеринку. Я должна быть в курсе происходящего. Теперь точно.

И дело не в том, что я миротворец. Просто в один прекрасный момент мы с Верой и правда можем попасть под этот общий каток. И я совсем не хочу позволить им так с нами поступить!

Глава 8

Майя

Утро сваливается как снег на голову. Я не выспалась, а мозг, кажется, до сих пор с ночи так и не перезагрузился. По-прежнему остро чувствую весь испытанный вчера спектр смущения вперемешку со злостью. Дикой и беспомощной.

Еле разлепляю глаза и кое-как соскребаю себя с кровати. Плетусь в душ. Делаю макияж. Одеваюсь. Бросаю в сумку тетради и уже на выходе из комнаты вспоминаю про телефон Мейхера. Вытаскиваю его из-под подушки, удаляю переписку с Лизой и засовываю его в ту же самую сумку.

На кухню спускаюсь, прокручивая в голове, что скажу маме. В отличие от отца, она еще дома.

— Доброе утро, — улыбаюсь, бросаю сумку на диван в гостиной и плетусь к столу.

Мама любит завтракать у большого панорамного окна с видом на сад, в котором еще прошлой весной высадили какие-то редкие и невероятно красивые розы.

— Доброе. Ты почему не позвонила? — мама хмурится. — На такси по ночам разъезжаешь. Не предупреждаешь. А если что-то случится? Мы где тебя искать потом будем, Май?

— Ну что со мной случится, мам? Убьют меня, что ли?! — смеюсь и подхожу к ней со спины. Обнимаю за плечи и чмокаю в щеку.

Моя мама — невероятная красотка. Кареглазая. С ярко-рыжей копной волос и просто сумасшедшей фигурой. На свои тридцать семь она не выглядит ни капли.

Мои волосы тоже с медовым оттенком рыжины, но в глаза она совсем не бросается. Гены родителей отца одержали верх, они оба темноволосые, поэтому огненной рыжули из меня не вышло.

— Всякое может случиться, Майя, — произносит мама с легким холодком.

Мое веселье ее не впечатляет. Лицо остается непроницаемым.

— Прости, — бормочу, чувствуя прикосновение к тыльной стороне ладони.