Будда слушает

— Папа сказал, ты подумываешь о переезде? Это отличная новость!

В кармане отцовских брюк зазвенел мобильник, он вышел из-за стола и удалился в другую комнату.

— Это еще не окончательно, — ответила Барбара. — Но возможно, да.

— Поезжай в Майями, — жуя, посоветовал Роджер.

— Роджер! — снова осадила его мать. — Сначала проглоти, а потом говори.

— Не доставай, мам, — развязно отмахнулся он, пользуясь отсутствием отца. — В Майями круто. Пляж, океан, телочки в бикини…

— Меня, как ты понимаешь, телочки в бикини не очень волнуют. — Барбара быстро посмотрела в сторону соседней комнаты, где разговаривал по телефону отец. Беседа явно была оживленной, но разобрать слова не удавалось.

— Ну и зря, — гоготнул Роджер. — Было бы горячо.

— Так, немедленно прекрати эти пошлости, — разозлилась мать, сделав вид, что замахивается ложкой. — Совсем распустились. И даже не смей пререкаться, — предупредила она попытку сына возразить. — Займи свой рот пирогом!

В проеме двери появился отец. Молча уселся обратно за стол, поковырял вилкой в салате, отложил ее в сторону. На его лице застыло непривычное для него растерянное выражение. Все, как по команде, умолкли.

— Что такое? — Мать обеспокоенно посмотрела на него. — Кто звонил? — И тут же всплеснула руками: — Это Кулман? Этот мерзавец все-таки добился твоего увольнения? Да? Чего ты молчишь? Я права? Тебя вышвырнули вон?

Истеричные нотки зазвучали в ее голосе, казавшемся слишком громким в воцарившейся тишине.

Отец повернулся к ней, затем обвел взглядом детей и снова уставился на жену:

— Кулмана убили сегодня днем.

— Что? — в один голос воскликнули Роджер и Джошуа.

— Что ты сказал? — повторила мать.

— Звонил Кайл, сказал, Кулмана нашли возле его дома застреленным. — Отец прилагал усилия, чтобы его голос казался твердым, но событие потрясло его. — Бумажник забрали, сняли дорогие часы. Полиция говорит, это ограбление.

— Погоди, — остановила его жена. — Я не поняла. Кулмана убили? Он мертв?

— Мертвее некуда, — буркнул отец. — Один выстрел в грудь. Кайл сказал, копы уже опросили всех возможных свидетелей, но никто ничего не видел. Какой-то удачливый сукин сын решил разживиться на пару сотен…

— А как же звук выстрела? Неужели никто не слышал?

— Похоже, использовали глушитель.

— Так, значит, ты остаешься в школе? — оживился Роджер. — Вот это повезло!

Мать метнула в его сторону осуждающий взгляд, собираясь сказать что-то резкое, но внезапно передумала, будто до нее дошел смысл произнесенных сыном слов.

Барбара сидела молча, наблюдая за происходящим. Мать и отец выразительно переглянулись.

— Короче, мы все соболезнуем родственникам мистера Кулмана. — Роджер вызвался озвучить то, что у каждого крутилось на языке. — Но он был тот еще козел, к тому же…

— Умолкни, Роджер, — беззлобно рявкнул отец и поднялся из-за стола. — Линда, спасибо за ужин.

Он скрылся в прихожей, и Барбара услышала, как хлопнула входная дверь, отцу потребовалось покурить в одиночестве и переварить ситуацию.

Оставшиеся несколько секунд молчали.

— Чувак, конечно, смелый, — не выдержал Роджер. Новость не давала ему покоя, он ерзал на стуле. — Прямо среди дня подстрелить человека и смыться, не засветившись. Вот это круто.

— Не говори глупости, Роджер. — Мать нахмурилась, взяла салфетку, переложила по другую сторону тарелки. — Ничего крутого в этом нет. Этот человек убийца, и нам остается надеяться, что его поймают и упекут за решетку!

— Да-да, как же, — кивнул Роджер и толкнул Джошуа под столом. — Папа-то у нас теперь на повышение пойдет.

Мать укоризненно покачала головой и повернулась к Барбаре:

— Извини, дорогая, не получилось толком о тебе поговорить. Видишь, какая неожиданность…

— Да все нормально, мам. Обо мне и говорить нечего, у меня все хорошо. А ты иди к папе, он там курит на качелях…

Вечер выдался спокойным, все разошлись по своим комнатам раньше обычного, даже Роджер понял, что ради приличий стоит поизображать тихоню. Барбара повернула замок двери, задернула занавески и села на кровать. Когда-то эта спальня казалась ей огромной, маленькая Барби представляла, что находится где-нибудь во дворце, в тронном зале, где принимает поклонников и почитателей ее таланта. Она могла подолгу сидеть, умостившись на подушках, и фантазировать о том, какое будущее ее ждет.