Будда

Не чудо ли? Разумеется, чудо! Чудо памяти народной. Память каждого отдельного человека избирательна. Память поколений избирательна вдвойне, особенно когда оформляется преданием. Оно рассказывает нам о самом важном, самом существенном и по сути своей более достоверно, чем свидетельства летописцев, исторических хроникеров, которые часто не по делу словоохотливы и искажают произошедшие события из-за своей политической и религиозной предвзятости, а также в угоду высшим соображениям или по каким-либо иным причинам. Не зря же Герман Ольденберг и Томас Уильям Рис-Дэвиде на заре появления европейской буддологии как науки были убеждены, что при условии удаления некоторых совсем уж фантастических историй буддийское предание вполне заслуживает доверия.

К тому же буддийское предание не только ясное эхо некогда происходивших событий, но и рассказ о том, что открылось Будде, выбравшемуся из стремительной реки времени на берег вечности и понявшему, что он сам причина самого себя, а не существо, управляемое кем-то или чем-то со стороны.

Именно тогда, находясь в глубокой медитации в роще Урувилвы под священным деревом и выйдя из времени, он открыл для себя смысл жизни в мире, уже много тысячелетий протекающей в мучительном и неудобном положении — вверх тормашками, и поделился этим открытием со всем человечеством.

Своим названием бодхи дерево Просветления обязано буддизму. Впрочем, оно признается священным не только буддистами, но и последователями индуизма и джайнизма. Это дерево известно биологам как баньян, индийская смоковница или по-латыни — Ficus religiosa. В текстах на языке санскрите его упоминают как дерево Ашваттха, на языке пали оно Руккха, а на языке хинди — Пипал.

Повседневная жизнь с ее суетой, распаленная людскими страстями и амбициями, вызывает в человеческом сознании помрачения. Она приводит человека к аберрации зрения, когда истинная суть вещей замещается ложными образами, возникающими в калейдоскопе быстро сменяющихся мод, увлечений и привязанностей. Такая жизнь хаотична и неуправляема, а человек, ее проживающий, находится в постоянном неведении и нервном напряжении.

Вовсе не Сиддхартха Гаутама, он же Шакьямуни Будда, своим незримым присутствием избавляет страждущих истины людей от стрессов и дискомфортных жизненных ситуаций, не он дает им перспективу мировой гармонии, а сами они способны и должны помочь себе. Шанс на победу имеют особенно те, кто следует в повседневной жизни провозглашенным Буддой великим истинам. Каждый человек волен принять эти истины или их проигнорировать.

Глава восьмая ТАБЕЛЬ О РАНГАХ — ОТКРЫТИЕ ВЕДИЙСКОЙ ЭПОХИ

В которой повествуется о социальных скрепах и маркировках, о Законах Ману, о прародителях человечества и иллюзорности мира

Социальной и духовной опорой ведийской цивилизации была система четырех сословий, варн (санскр. — первоначальное значение цвет), возникшая в соответствии с разделением свободных членов общины по видам их трудовой деятельности. Индийское общество разделилось на четыре варны: брахманы, кшатрии, вайшьи и шудры. В основе этого деления лежал принцип безусловной подчиненности одних людей другим. Подобный порядок вещей требовал постоянного контроля со стороны привилегированных сословий. Проявляемые в разной форме насилие и принуждение в отношении нижестоящих варн были необходимы для сохранения древнеиндийского общества в том привычном виде, в каком оно существовало бесконечно долго.

Впервые варны, без употребления самого слова, упоминаются в Пуруше-сукте Ригведы (составление Ригведы датируется около XIII–X века до н. э.), где рассказывается о происхождении варн из частей тела первого гигантского существа Пуруши, Боги создали Пурушу как прообраз всего сущего. Принеся его в жертву и расчленив, они сотворили живое и неживое, в том числе и людей.