Будда (2-е изд., испр.)

Как ни крути, а ведь именно эта роковая, гнетущая и навязчивая мысль овладела сознанием Сиддхартхи Гаутамы. Именно она заставила его возмутиться несправедливым ходом жизни и искать ему какую-то альтернативу, а не испытанный им якобы в 29 лет страх перед лицом трех чудовищ: старости, болезни и смерти. Даже при всем своем молодом эгоизме и нарциссизме, Сиддхартха не был настолько инфантильным и глупым, чтобы устрашиться тем, на что уже был дан ведийскими мудрецами успокаивающий ответ. Он отдался подвижничеству ради одной безумной надежды — жить не за счет непрекращающихся убийств одних живых существ другими. Сиддхартха не желал принимать закон выживания, составляющий основу эволюции на Земле, за норму жизни.

Буддийское учение — внятный и убедительный ответ на вопрос, который Сиддхартха Гаутама задал себе еще в ранней юности.

Без преувеличения можно сказать, что Сиддхартха на голову превосходил своих сверстников. Его отличие от остальных детей проявлялось, например, во врожденной наблюдательности. Потому-то ему было под силу увидеть и понять многое, на что большинство людей не обращают внимания. В обыкновенных вещах он обнаруживал общие закономерности, присущие развитию и выживанию всех земных существ. Что людям представлялось естественным, само собой разумеющимся и потому-то нормальным, его приводило в недоумение и смятение. Ощущение несправедливости и трагичности жизни обнаружилось в нем, я думаю, уже в детские годы. Это был редкий случай появления в ребенке чувства несогласия с привычным ходом земной жизни.

Неприятие Сиддхартхой зла, разумеется, не означает, что он осознал в детские годы тщетность и безысходность своего бытия. Но с какого-то возраста он постепенно пришел к пониманию, что люди совершают неподобающие их божественной природе поступки и сознательно одурманивают себя натужными радостью и весельем. Погружаясь в состояние искусственного забытья, они черпают силы, необходимые для того, чтобы продолжать зачем-то жить дальше. Но это не та настоящая и осмысленная жизнь, как был убежден Сиддхартха, которая приводит человека к его последнему триумфу — окончательному выпадению из круга перерождений. А какой жизнью необходимо жить, чтобы достичь этой цели, толком не знали ни Сиддхартха, ни его близкие.

Чуть-чуть приземлю описание времяпрепровождения Сиддхартхи-подростка. Напомню, что он был сыном правителя республики шакьев и рассматривался отцом в качестве своего преемника. Следовательно, Шуддходана готовил старшего сына к власти с детских лет. На практике это означало двойное присутствие Сиддхартхи с определенного возраста в суде при разборе гражданских и уголовных дел, а также на заседаниях Совета республики. Заседания того и другого проходили под председательством его отца. Нетрудно представить, сколько шокирующего для глаз и ушей молодого человека он увидел и услышал на этих заседаниях. Ведь все, что на них рассматривалось, обсуждалось и осуждалось, относилось к повседневной жизни людей. Уже один этот факт красноречиво опровергает утверждение буддийского предания о долгой искусственной изоляции сына правителя шакьев.

Вместе с тем приобретенный Сиддхартхой жизненный опыт ничуть не повлиял на его обостренную чувствительность и склонность «пофилософствовать» на разные темы. Эти две особенности его натуры настораживали Шуддходану, воспринимались им как недопустимые для будущего правителя проявления слабости и безволия. Отец Сиддхартхи полагал, что для укрощения людей необходимо устрашающее принуждение. Он непоколебимо верил, что это была его дхарма, его кармическая обязанность. Достаточно было оглянуться вокруг, чтобы понять: одна болтовня о высоких материях ни к чему хорошему не приводит. Именно насилие сохраняло в обществе спокойствие и порядок. Уверенность отца в своей правоте подтверждалась его жизненным опытом, а не логическими умозаключениями.

Сиддхартхе такая позиция представлялась неприемлемой, не способной решить противоречия жизни по существу.

«Пустые» разговоры сына Шуддходана еще как-то пережил, но не стерпел его безразличия к выработке в себе профессиональных навыков воина. Сиддхартха должен был вывернуть себя наизнанку, но научиться лихо скакать на коне, управлять колесницей, виртуозно владеть мечом, метко стрелять из лука, отлавливать и дрессировать слонов. Слоны в то время представляли грозное оружие. Как это ни покажется странным, Сиддхартха легко и непринужденно выполнил пожелание отца и в совершенстве овладел военным искусством. По крайней мере так утверждает предание.