Будь со мной

— Так, выходит, я даже не… Оказывается, дело вовсе не во мне, — сказал я, еле сдерживая истеричный смех. — Значит, я нахожусь в самом низу в твоей системе ценностей. После всего, что было. После того как мы… — Мне вдруг открылась вся пошлость ситуации. Захотелось во весь голос рассмеяться. Во всем этом был какой-то мазохистский момент, который меня почти возбуждал, когда я представил себе этих двух женщин вместе, мне захотелось взять в руки свой член, хотя я готов был рычать от злости.

— То есть этот человек… — сказал я. — Это ты? — Я с трудом подобрал слова, чтобы выразить свое недоумение.

— Была только я, — спокойно и уверенно сказала она. — Я и она. Это все, чего мы хотели. Нам не нужен был… ты. Или кто-нибудь другой. Мы жили вместе, — тут она вздрогнула. — И за будущим ребенком мы ухаживали вместе.

По небу над Темзой прошло какое-то едва уловимое движение, навевающее мысли о приближении рассвета. Она бросила взгляд в сторону набережной.

— О нас она знала?

— Нет.

— И мужчины не было? — Мои разлетевшиеся в разные стороны мысли снова собрались, и на смену смятению пришло невыразимое облегчение. Я попытался осознать тот факт, что моя жена бросила меня ради моей же любовницы. В конце концов, она не связалась с каким-нибудь богатеньким подонком, любителем поживиться чужим добром. Сердце пронзило ощущение полного счастья в самой его чистой форме. — Лелия, — произнес я.

Лицо Сильвии исказилось болью. Она посмотрела на бетонные ступеньки, когда снова повернулась ко мне, была уже спокойнее.

— Я и тебя любила.

— Если честно, мою задницу.

— Правда любила, — повторила она.

— Господи, Сильвия. Столько месяцев…

— Я ухожу, — сказала она.

— Где она?

— Наверху, — сказала она и стала взбираться по высоким бетонным ступеням. Глядя на ее испачканную песком юбку, я двинулся следом за ней. Мои грязные кровоточащие ступни опускались на мокрые следы, оставленные ею. Так же когда-то давно, когда она была совсем другим человеком, я поднимался следом за ней на верхний этаж дома МакДары. Она указала на многоквартирную высотку, возвышавшуюся за кварталом домов, окружавших Тейт.

— Квартира 221.

— Спасибо, — сказал я.

— Я пойду.

— Да.

— Я правда ухожу, — она снова напряженно нахмурилась. — Теперь оставь меня.

Я кивнул. Немного помолчав, произнес:

— Хорошо.

— Заботься о ней, — напутствовала меня она. Последний отголосок запаха ее волос смешался с затхлым дыханием реки. — И о ребенке, так, как это делала бы я. Заботься о нем как положено.

Вдруг ее глаза наполнились слезами и тревогой.

— Да, — пообещал я. — Конечно.

Она заколебалась. Уткнулась взглядом под ноги.

— Я… Я сама выстроила свою жизнь, — посмотрела на меня. — Ты согласен?

Борясь с желанием, не теряя ни секунды, броситься к высокому дому, я ответил не сразу.

— Да, сама, — сказал я и обнял ее. Мы поцеловались.

— И я продолжаю это делать, — сказала она и взволнованно посмотрела на дом. — Теперь иди. И поспеши.

22 Ричард

Я мчался к высокому дому с такой скоростью, с которой еще никогда не передвигался с тех пор, как вышел из детского возраста, так мне не терпелось увидеть Лелию. Лишь у грязного бетонного входа я остановился, чтобы отдышаться. От волнения у меня было такое ощущение, будто мои внутренности покинули насиженные места и теперь свободно плавают внутри. Этот дом показался мне смутно знакомым. Я вспомнил, что когда-то давно что-то привозил сюда с Лелией и нас встречала старая индианка, лет под восемьдесят, которая была страшно рада видеть перед собой молодую пару влюбленных друг в друга людей, даже не пытавшихся скрыть, как им хочется поскорее с ней распрощаться, чтобы погулять вдоль реки и посидеть где-нибудь в кафе. Простота той жизни казалась давно ушедшей и какой-то размытой в памяти, как одна из версий детства.

Я нажал кнопку звонка. Ничего не произошло. Сердитая барабанная дробь сердца оглушала меня. До меня вдруг дошло, что все нормальные люди в такое время еще спят. Но я должен был увидеть Лелию. Позвонил еще раз.

Через какое-то время в домофоне раздался электрический треск и старческий голос произнес:

— Слушаю?

— Лелия дома? — спросил я.

Непонятно что делающий в любовном гнездышке Лелии пенсионер посопел и произнес:

— Сейчас она спустится.

Его слова сопровождались электронными потрескиваниями.

Я стал ждать, не зная, что и думать. Позвонил еще раз. Утренний свет только начинал рассеивать ночной мрак, птичьи голоса звучали удивительно громко и отчетливо в преддверии того благословенного момента, когда я снова увижу Лелию. Я попытался рассмотреть что-нибудь сквозь проволочную сетку, которой было затянуто окно на массивной двери, и, пока я всматривался, открылась дверь лифта.

Это была она, помятая, осунувшаяся, почти не одетая.

— Лелия! — закричал я и стал барабанить по стеклу. — Лелия!