Будь проклята страсть

   — Да, да, выспаться. Переловим крыс и ляжем.

Франсуа не знал, как долго длилась эта охота; ему казалось, что почти всю ночь. Они поймали двух мышей. Его хозяин считал всех мерещившихся ему убитых крыс.

   — Ага — убил! Уже двадцать девять. Положи её в сумку, Франсуа. Вот она. Теперь подожди...

Остановились они на тридцати двух. Снаружи послышался крик петуха. Ги заглянул в сумку.

   — Крыс в доме больше нет; это они поднимали такой шум. Ладно, Франсуа, мы их сожжём, так ведь?

И после паузы произнёс:

   — Спать...

Утром Ги поднялся рано. Он вспомнил, что поблизости, в Шанпеле, живёт Огюст Доршен[118], поэт, с которым он познакомился в Париже, когда принадлежал к «банде Золя». И Тэн рекомендовал Шанпель как лучший из курортов. Они с Франсуа взяли на ферме коляску и поехали. Доршена они нашли только что поднявшимся после долгого приступа лихорадки, его изящное лицо с большим носом и бородкой клинышком было ещё бледным.

   — Привет, привет, — встретил он Ги. — Наконец-то появился! Я изголодался по новостям.

За обедом шёл шумный разговор. С Ги произошла одна из непредсказуемых перемен, и он был весел, рассказывал подробности о жизни литературных кругов в Париже. Обед растянулся далеко за полдень. Франсуа несколько раз незаметно заглядывал в столовую и видел, что его хозяин всё ещё оживлённо говорит. Молчаливый месье Доршен выглядел несколько смущённым. Наконец они разошлись. Было решено, что Ги поживёт там некоторое время. Франсуа привёз его вещи от мадам Рембла.

Вечером, когда Франсуа помогал подавать на стол, его хозяин опять говорил без умолку. Слуга слышал, как он объяснял месье и мадам Доршен, что был вынужден покинуть Дивонн.

   — Представляете, озеро вышло из берегов. Вода затопила первый этаж виллы, — взволнованно сказал Ги. Мадам Доршен понимающе кивнула. — А главный врач отказал мне в душе Шарко. Идиот. Естественно, я уехал.

Через час мадам Доршен ушла, но Ги всё не умолкал; он оживлённо рассказывал о полёте на воздушном шаре, предпринятом по наущению Оллендорфа. Потом, когда Франсуа стелил постель, все вошли в спальню, и его хозяин решил похвастаться флаконами туалетной воды.

   — Вот они, как я и говорил, видите? Здесь мы и разыгрываем симфонию ароматов, правда, Франсуа? А вот это не духи. Это эфир. Но ведь я говорил вам о его воздействии. Непременно попробуй, дорогой Доршен. Почувствуешь, как тело становится всё легче, легче... как превращаешься в дух и поднимаешься... поднимаешься...

Ги продолжал и продолжал говорить. Доршен стоял, потупив взгляд, его жена терпеливо помалкивала. Наконец они собрались уходить. Ги, продолжавший говорить без умолку, вызвался проводить их, но Франсуа взял его за руку.

   — Что, Франсуа? А, ладно. Доброй ночи, мадам. Доброй ночи, Доршен, старина. Знаете, есть одна вещь...

Но они уже спешили прочь. На другой день после обеда Франсуа встретил своего хозяина в холле; Ги с утра уходил куда-то один. Франсуа взял у него трость и шляпу, и тут из сада вошёл Доршен.

   — Где ты был? — спросил он.

Ги подошёл к нему.

   — В Женеве. Познакомился с крохотной женщиной. Я был блистателен. Я совершенно выздоровел. И меня великолепно приняли Ротшильды! Франсуа, дай зонтик, — обратился он к слуге. И помахал зонтиком перед носом Доршена. — Знаешь, их можно найти только в пригороде Сент-Оноре. В одной маленькой лавке. Я купил три сотни. Принцесса Матильда и её приятельница по пятьдесят.

   — Да, старина, я, пожалуй...

   — Кстати, Доршен, я не показывал тебе своей трости. Ты должен на неё взглянуть. Однажды я отбивался ею от трёх сутенёров, нападавших спереди, и трёх бешеных собак, бросавшихся сзади.

И увёл под руку Доршена, всё продолжая объяснять, объяснять.

К вечеру Ги внезапно успокоился. Взял рукопись «Анжелюса» и после ужина стал пересказывать Доршенам сюжет. Это заняло два часа. Под конец Ги расплакался, остальные тоже. Наутро Доршен не вышел к завтраку; жена его извинилась и сказала, что он вынужден оставаться в постели. В полдень Ги позвал Франсуа и сказал, что они уезжают. Отъезд получился несколько внезапным, но когда Ги садился в коляску, мадам Доршен нежно поцеловала его.

   — Да будет с вами Бог.

Ги взял её за руки.

   — Спасибо...

Коляска тронулась.

   — Возвращаемся в Дивонн, Франсуа, — сказал Ги. — Я знаю одного агента.

Франсуа не знал, что ответить. Но они действительно заехали к агенту, и через час он показывал им небольшую виллу с кухней, гостиной и большой спальней для Ги, выходящей окнами на юг.

К удивлению Франсуа, они остались. Небо прояснилось. Потеплело. Ги взял напрокат трёхколёсный велосипед и стал ездить по окрестностям. Понемногу работал над «Анжелюсом», и хотя глаза у него болели, горный воздух, казалось, постепенно возвращал ему здоровье. На прогулки он ездил всё дальше, возвращался бодрым, проголодавшимся, и Франсуа кормил его любимыми блюдами. Однажды Ги хватился рукописи, принялся лихорадочно искать, нашёл её лежащей на столе и через минуту потерял снова.

   — Франсуа, где моя рукопись? ФРАНСУА!

Слуга вбежал, отыскал её и отдал ему.

   — Рукопись нельзя выносить из этой комнаты. Люди читают её. Пираты!