Будь ножом моим

Я присела. Йохай определенно выглядит счастливым. Прохаживается по своему извечному маршруту. Считает себе под нос. Что будет? Бэмби, Уильям и Кедем смотрят на него со скукой. Иногда мне кажется, они не замечают Йохая так же, как и он их. Может, поэтому мне сложно любить их всем сердцем. Что теперь будет? Нили гораздо ближе к нему, она трется о него спиной, играет с ним даже чаще, чем со своими котятами. С ней он ладит лучше всего. Почему они не стараются сблизиться с ним? Я так сильно люблю собак, а своих полюбить не в силах. Ужасный разговор с Амосом. Он спросил, что мы будем делать, как продержимся эти два месяца, а потом начал орать, что он недавно открыл новую группу, которая только начала давать результаты. А я отвечала, что у меня тоже, как он прекрасно знает, есть работа. Он фыркнул, я разозлилась. При всем этом мы не повысили голос даже на пол-октавы, чтобы не напугать Йохая. И вот: собаки снова заснули. Может, что-то в доме погружает их в спячку. Не знаю. Я больше не знаю, что испытываю. Несколько недель назад у нас гостила пара ребят восьми и девяти лет – мальчишки Германов. И все три собаки с ума сошли от радости. Я заметила новые движения их тел. Услышала от них неизвестное мне доселе щенячье тявканье.

Йохай ходит себе по стульям, будто по канату, протянутому в небе. Прежде чем окончательно рассвирепеть, я говорю себе: как можно нагружать его заботами тех, кто ходит по земле? Его, в тех внеземных мирах, где он, по всей видимости, обитает?

Это тонкое, парящее кружево, столь новое для меня. По нему я скорблю сильнее всего. Ведь это с Яиром я наконец сумела преодолеть гадкий порыв раскромсать себя на части. С ним победила своего черного близнеца. Как же я было поразилась, обнаружив, что могу соткать для себя – не пытаясь тут же распороть, испортить себе все – радость к жизни, любовь к жизни (и даже немного любви к себе!).

Так что же происходит сейчас? А вот что: Я. становится ножом моим.

Вот и сегодня, увидев этот оранжевый контейнер, Йохай засунул ноги глубоко под переднее сиденье и не позволил никому вытащить себя из машины. Полтора часа попыток, уговоров учителей, директора школы и его любимого физиотерапевта не принесли никаких результатов. Мольбы и угрозы, обещания и посулы. Амос даже сбегал в магазин игрушек и купил трактор, немного напоминавший контейнер. После этого он ругался со строителями, угрожал и упрашивал – бесполезно. Йохай просто-напросто отказывается признавать, что это та школа, в которой он учится уже на протяжении четырех лет. Я ушла с работы в одиннадцать, чтобы побыть с ним. Мне пришлось отменить три урока и одну контрольную.

Несмотря на все это, мне очень повезло в жизни. Даже на секунду нельзя об этом забывать. Я думаю о человеке с потухшим лицом, который сидел напротив меня в автобусе.

Этим вечером на встрече с ешиботниками мы продолжили изучать тему засухи. Акива решил, что так мы внесем наш скромный вклад в ускорение прихода дождя. Я сидела среди них и думала, что, быть может, я – пятая колонна среди всех этих молитв о дожде. Как пророк Иона на корабле – только наоборот. Иудале привел толкование из книги Зоар: «Сказал Раби Шимон: «Лань одна есть на земле, и как закричит – многое делает для нее Всевышний. И слышит беду ее, и глас ее принимает. И когда вознуждается мир в милосердии – подает голос. И слышит Всевышний глас ее, и смилуется над миром. Как написано: «Как олень жаждущий у истоков ручья» (Псалмы, 42). А когда должна рожать, со всех сторон стеснена, поникнув головой меж коленями своими. И кричит, и возносит глас свой. Смилуется над ней Всевышний. И призывает змея одного, что кусает ее в лоно и открывает, разрывая место это. И рожает тут же».

Я рассказала им об испуганной лани, которая почти столкнулась со мной на тропинке, когда я, в тумане этого утра, шла к вади. Они возликовали: «Это она! Это она!»