Брызги шампанского

Бирюков давно был знаком с одним из старейших в районе председателей колхоза. Среди многих своих мешковато одетых коллег Семен Максимович выделялся лоском и вальяжностью. Несмотря на грузную фигуру, Гусянов постоянно носил отутюженные добротные костюмы с богатым набором наградных колодочек за доблестный труд и «золотой» медалью ВДНХ. Всегда в модной рубашке с безупречно отглаженным воротничком, при галстуке он своим внушительным видом напоминал отставного генерала или находящегося при власти крупного деятеля областного масштаба.

На этот же раз Семен Максимович выглядел совсем не парадно. Полосатая с длинным рядом перламутровых пуговиц рубаха едва сходилась на его выпуклом животе. Измятые черные брюки от пыли казались серыми. А полное, с обширными отеками под глазами лицо полыхало бордовыми пятнами, словно у гипертоника, опрометчиво хлебнувшего изрядную дозу спиртного.

Вяло пожав Бирюкову руку, Гусянов тяжело опустился на предложенный ему стул и, с трудом пересилив одышку, глухо проговорил:

– Прошу, Антон Игнатьевич, извинить меня за неожиданное вторжение.

Бирюков встретился с ним взглядом:

– Напротив, Семен Максимович, я с нетерпением ждал вас.

– Значит, с моим сыном действительно произошло нечто ужасное?

– Разве вы еще не знаете?

– Я полчаса назад приехал в райцентр из Кузнецка. Ездил к сыну. Мы с ним раньше условились о встрече в воскресный день. Но его дома не оказалось. Открыл дверь квартиры своим ключом. Судя по отрывному календарю, Володя не появлялся в квартире с пятницы. Пришлось заночевать. Утром сегодня позвонил в фирму «Кульбит», где сын работал. Там долго у кого-то что-то выясняли. Потом как обухом по голове ударили. Дескать, есть предположение, будто Владимир погиб на охоте. Немедленно сел в машину и примчался сюда. К начальнику районной милиции. Тот ничего вразумительного не сказал. Сразу отправил к вам. Будьте любезны, объясните, что с моим сыном?

– Его застрелили на лугах возле Раздольного, – ответил Бирюков.

Лицо Гусянова сделалось из пятнистого полностью бордовым.

– Кто?.. Как?.. – еле слышно спросил он.

– Без вашей помощи на эти вопросы трудно ответить.

– Да ведь я знаю меньше вашего. В пятницу Володя приехал в Раздольное со своим другом. Как он сказал, заядлым охотником. Намеревались провести утреннюю зорьку на утиных озерах. После охоты хотели прямо с лугов уехать в Кузнецк. Такие у них были планы. О том, что получилось на самом деле, мне совершенно неизвестно.

– О друге сына что можете сказать?

– Володя меня не знакомил с ним.

– И вы не видели его?

– Не видел, к нам в дом он не заходил. Ужинали они в шашлычной. Вероятно, выпили там. Сын заглянул домой близко к полуночи. Был заметно «на взводе». Пришлось прочитать ему нотацию. Володя вспылил и ушел. Куда, не знаю…

Говорил Гусянов короткими фразами, с тяжелой одышкой. Иногда он вроде бы недружелюбно косился то на Лимакина, то на Голубева, как будто их молчаливое присутствие раздражало его.

– Это следователь и сотрудник уголовного розыска, которые работают в группе по раскрытию преступления, – сказал Бирюков и сразу спросил: – У вас в Кузнецке были какие-то проблемы?

Семен Максимович шумно вздохнул:

– Ох, проблем нынче невпроворот… В Кузнецке я открыл акционерный магазин «Светлый путь». Для вас, вероятно, не секрет, что государство перестало финансировать крестьян. Выкручиваемся всякими правдами и неправдами. По крохам, где только можно, собираем наличные деньги. Хотя бы уж не на зарплату, а на скромное авансирование акционеров. Продаем зерно, картошку, овощи. Бывает, и говядину на прилавок выбрасываем. Импортными продуктами приторговываем. Покупаем их оптом, продаем подороже в розницу. Ну, а где торговля, там, сами понимаете, постоянные проблемы… И с разными ревизорами-контролерами, и с налоговой инспекцией, и с рэкетом… Словом, запарился я без помощника основательно. Поэтому хотел привлечь к делу сына.

– В какой роли?

– Володя обещал избавить наш магазин от вымогателей.

– У него были связи в криминальной среде?

– Что вы!.. – словно испугался Гусянов. – За время работы в Кузнецке он познакомился с сотрудниками милиции и охранниками солидных офисов. Они, по заверению Володи, без особых сложностей могли приструнить даже очень крутых рэкетиров.

– Сколько стоит нынче такое «приструнивание»?

– Конкретного разговора об этом не было.

– А не конкретно?..

– Не один миллион, конечно.

– Если судить по камуфляжной одежде и по дорогим украшениям, то ваш сын вроде бы сам ходил в охранниках, – сказал Бирюков.

– Одежда, массивные кресты на золотых цепях да перстни с камнями – это дань современной моде. Я не раз говорил сыну: «Сними ты солдатский комбинезон и раздражающие завистников побрякушки. Оденься в приличный костюм, как нормальный человек». Он даже слышать меня не хотел. Дескать, батя, не навязывай старомодный вкус. В приличном пиджаке, мол, теперь можно на большие неприятности нарваться. Крутые парни, чего доброго, станут из «пиджака» валюту трясти. А в камуфляжке я – свой… Такие вот у него были рассуждения.