Бросая вызов

Заметим, что в «платонические» времена пьедесталом научного альтруизма были согнутые спины невольников. Но это не меняет дела: ведь другие рабовладельцы использовали свой обеспеченный досуг не ради возвышенного, а занимались обыденными делами и излишествовали. О, мы всей душой хотим верить, что сам способ производства знаний нравствен. Но разве в жизни он «сам»? И разве тот, кого он приводит к морали, — «сам»? А жена, а теща, а домоуправ? «Он знал, что вертится земля, но у него была семья»…

Член-корреспондент АН СССР М. В. Волькенштейн определенно признает связь науки с этикой. Истина, говорит он, уже есть этическая категория. Наука и искусство едины. Вне поисков истины нет ни того, ни другого. И этика, конечно, неразрывно связана с эстетикой… И с эстетикой мы встречаемся в поисках гармонии в науке и опять же в поисках истины, потому что правда эстетична, а ложь антиэстетична по существу. И нет красоты вне истины. Французы говорят, что отсутствие вкуса ведет к преступлению.

…Когда дух исканий рассматривается отдельно от искателя, все хорошо. Но стоит представить науку галереей портретов, и начинается путаница. Среди добытчиков истины вон тот уж точно без вкуса, а эти навсегда запятнаны трусливым отступничеством, будь хоть они и заслуженно лауреаты Нобелевской премии, — как о том писал М. Волькенштейн, называя Штарка и Ленарда — главарей «арийской физики» в третьем рейхе[8]. (Можно назвать и некоторых других.) Поди тут отдели красоту от лжи!

— Изучение личных и общественных стимулов развития науки в настоящее время стимулировано недостаточно, — констатирует академик В. М. Кедров, — а между тем это и есть этический аспект науки, открывающий объективную истину.

Обращаясь к лекции Фарадея «Наблюдения над умственным воспитанием», прочитанной им перед Его королевским высочеством принцем-консортом и членами Королевского института сто двадцать пять лет назад, и подчеркнув поразительную современность рассуждений лектора, академик Б. М. Понтекорво приводит, в честности, следующее: «После многих строгих и тщательных проверок как теоретических, так и экспериментальных, они (законы природы) были сформулированы в определенных выражениях и заслужили нашу веру в них и наше доверие. Тем не менее мы проверяем их изо дня в день. Мы не заинтересованы в их сохранении, если они скажутся ложными… Однако эти законы часто отбрасываются в сторону как не имеющие ценности или авторитета людьми, не осознающими свое невежество». Научный подвиг, развивает эту мысль Б. М. Понтекорво, это прежде всего определенный стиль деятельности человека, обладающего разумом, то есть способностью отличать доказанное от ложного, это то, что можно назвать «достоинством» и «ответственностью» ученого в его общении с внешним миром. Идея научного гуманизма пронизывает все виды человеческой деятельности.