Броня из облака

Я понимаю, сердцу не прикажешь: тем, кто ощущает неутолимую обиду на Россию, невозможно запретить изливать ее и искать мести хотя бы в какой-то символической форме. Но ведь помимо сердца есть и разум! В эпоху Хельсинкских соглашений тоже далеко не все были довольны сложившимися границами — и все-таки нашли возможным прекратить территориальные споры, чтобы наконец перейти к мирной жизни. Так неужели же у миролюбивых сил нет никакой возможности как-то пригасить, маргинализировать реваншизм символический?

А между тем И. Шумейко при всех памфлетных крайностях, не ставящих иной цели, кроме как отплатить обидчикам, предлагает и два важных принципа, на которых могли бы примириться все.

1. Не война служанка политики, а политика служанка войны.

2. Так называемая Большая Война не сводится к конкретным военным действиям, но простирает свою власть на многие годы вперед и назад, надолго выводя политику из юрисдикции мирного времени.

Попытки же осуждать злодеяния Большой Войны избирательно лишь мешают нам наконец-то оставить ее позади целиком. Выйти из Большой Войны народы Европы могут либо все вместе, либо никто, — с последствиями Большой Войны можно покончить только оптом, а не в розницу.

Но для этого всем нужно успокоиться — военные неврозы лечит только покой. Однако с тех пор как помягчевший Советский Союз протянул Западу руку дружбы, покой нам только снится…

Кровавый спорт

В первые дни грузино-осетино-российской схватки, когда суждения лидеров еще не отлились в максимально неуязвимые пропагандистские клише, французский министр иностранных дел Бернар Кушнер с досадой обронил что-то вроде «Россия развернула масштабный конфликт с микроскопическими ставками». Проговорившись тем самым, что ни один серьезный человек не поверит, чтобы другой серьезный человек мог посчитать достойной ставкой спасение чьих-то экзотических жизней. Какая-нибудь там нефть, территория на весах международной дипломатии смотрятся гораздо солиднее! Ведь на ледяных политических олимпах царит холодный цинизм и голый расчет!

И, тем не менее, рациональных оснований для войн у великих держав — держательниц ядерного оружия давно уже нет: все, что можно завоевать, сегодня гораздо дешевле купить. Сегодня ни территория, ни ресурсы (пресловутая «нефть», из скромного энергоносителя превратившаяся в символ) не определяют богатства народов. Ибо главным его источником уже давно сделался человеческий капитал, — косвенным свидетельством чего является высокая ценность жизни в общественном мнении развитых стран: потери, по поводу которых Наполеон лишь обронил: «Одна ночь Парижа их покроет», сегодня бы низвергли любое правительство.

Поэтому главной целью развитых стран стала безопасность. И это было бы чудесно, если бы высокая ценность человеческой жизни сделалась пацифистским тормозом для всех государств разом. Но поскольку в мире остается удручающе большое и едва ли не увеличивающееся число режимов, не ставящих человеческую жизнь ни во что в сравнении с великими идеологическими и государственными целями, то угроза вожделенной безопасности исходит именно от них. А потому в сегодняшнем мире главная линия борьбы пролегает между иррациональностью и рациональностью, и с этой точки зрения Россия и Запад должны быть союзниками, ибо при всех пороках обеих сторон наши общества все же в огромной степени являются человекоцентрическими, а не идеоцентрическими.

И все-таки на радость своим истинным врагам они позволяют втянуть себя в холодную войну из-за фантомов, из-за ценностей времен Древнего Рима и Карфагена. Хотя сегодняшние ценности требуют ровно обратного, они требуют рациональным и сильным объединяться против иррациональных и слабых. Однако пока что мы наблюдаем обратное: похоже, рациональность сама впала в мессианизм, обратившись, таким образом, в свою противоположность, да еще и вообразила, что может поставить иррациональность себе на службу, вербуя из ее рядов надежных марионеток. Которые на деле способны работать лишь на самих себя, из года в год натягивая нос своим создателям: иррациональные Давиды — от Кастро до Бен Ладена (о тех, что слишком близко, мы лучше помолчим) — десятилетиями используют квазирациональных Голиафов в своих сверхчеловеческих амбициях и даже ухитряются в глазах простаков выглядеть жертвами.

В итоге борьба за безопасность сделалась главным источником опасности. Стремление к идеальному и вообще лучший способ разрушить сносное — если бы каждый из нас задумался, каким образом он мог бы сделать своих конкурентов абсолютно не опасными для себя, он очень скоро пришел бы к выводу, что их для этого необходимо истребить всех до единого. А поскольку они в своем стремлении к той же самой цели прекрасно понимали бы ход наших мыслей, то и они немедленно пришли бы к выводу, что спастись они могут, лишь опередив нас. Имея на своей стороне то весьма убедительное оправдание, что их действия были всего лишь превентивными.