Броненосцы типа "Бородино"

*Если отбросить известную версию о намерении адмирала, как и его предшественника по Роченсальмскому сражению, приурочить бой к "высокоторжественному дню" – на этот раз "священного коронования их императорских величеств".

На кормовом балконе броненосца "Император Александр ИГ старший офицер корабля капитан 2 ранга В. А. Племянников (слева) и мичман А. А. Адлерберг. Оба офицера погибли в Цусимском бою.

Состоявшаяся 10 мая последняя грандиозная погрузка угля породила на кораблях надежду, что эскадра пойдет более безопасным кружным путем вокруг Японии. Избранный маршрут напрямую через Корейский пролив З. П. Рожественский попросту держал в тайне и вел эскадру туда, куда, как ему казалось, "было надо". Убоги были предпринятые им перед боем стратегические хитрости: отправка части транспортов в Шанхай, смехотворная демонстрация отправкой крейсеров "Днепр" и "Рион" русского присутствия в Желтом море (где Порт-Артур уже полгода был в руках японцев), и, наконец, выглядевшая "в высшей степени жалкой" демонстрация вспомогательных крейсеров "Кубань" и "Терек" вблизи восточных берегов Японии.

Вместе с тем, идя на прорыв Корейским проливом, адмирал, чтобы, наверное, ввести в заблуждение собственную эскадру, а главное, чтобы оправдать свою "тихоходность", продолжал вести с собой в бой еще 6 транспортов и два госпитальных судна, которые, идя в конце строя, несли все свои отличительные огни.

Многочисленны были и глупости, совершенные на подходе к Корейскому проливу еще до вступления в бой. Это была ненужная возня с разгрузкой захваченного 5 мая 1905 г. английского парохода "Ольдгамия" и размещение части его команды на госпитальном судне "Орел" (что дало японцам повод, захватив судно, удержать его в качестве военного трофея). Непонятное великодушие проявил командующий к другому, захваченному в тот же день и столь же подозрительному норвежскому пароходу, который для досмотра привели к эскадре и, отпустив, дали ему пройти вдоль всего ее строя, чтобы он, прибыв в Японию, смог доставить туда последние сведения о составе русской эскадры. Это были те непонятные маневры в канун "высокоторжественного дня" и необъяснимо беспечное намерение идти на прорыв, ведя с собой и белый "Орел", огни которого навели на эскадру японского разведчика. Это произошло на исходе ночи 14 мая 1905 г.

На баке "Князя Суворова". День Нептуна во время перехода через экватор.

Не веря своему счастью, японский вспомогательный крейсер "Синано-Мару", привлеченный огнями госпитального "Орла", уже начал с ним сближаться для досмотра, как вдруг в уменьшившейся дымке обнаружил всю походную колонну русской эскадры. Он оказался в самой середине ее строя, но мер по перехвату разведчика принято не было. Он вызвал себе на "смену" для сопровождения эскадры, крейсер "Идзуми", но и этот, видимый уже всей эскадрой (это было около 7 час. утра), ни отогнан, ни уничтожен не был. В блистательных выражениях З. П. Рожественский впоследствии в июле 1905 г. доносил морскому министру: "..Я не приказал крейсерам отгонять его и полагал, что командующий крейсерами не делает об этом распоряжение самостоятельно, разделяя мои соображения о возможности увлечься погоней в сторону находящихся поблизости, закрытых мглою, превосходных сил неприятеля". Нельзя не восхититься, как тонко З. П. Рожественский накидывал сеть своей вины на командующего крейсерами, вовлекая его в общую с ним ответственность, как ненавязчиво внушал министру, что эскадра будто бы состояла из почти что самостоятельных единиц, имевших право на инициативу.