Броненосец «Варяг»

С телеграммой Руднев созвал военный совет офицеров «Варяга» и «Корейца», и тридцать один офицер собрались в большой комнате германского посольства. Балк и Лобода были легко ранены, остальные были живы и здоровы, несмотря на то, что перенесли тяжелый бой с превосходящими силами противника. Огонь был так силен, что комендоры падали еще до того, как успевали встать к орудиям, команды хотели бы получить передышку и отдых, но война только началась и что это за мнение, будто герои должны ехать в тыл и получать почести, хотя враг не сломлен. «И государь император правильно поступил, – подумал Всеволод Федорович, – что дал нам в руки новый меч, вместо попавшего в западню «Варяга». Тот был хороший крейсер, но господин американский промышленник Чарльз Крамп слишком удлинил машины до семи метров и недостаточно укрепил фундаменты ввиду недостатка опыта постройки крейсеров 1-го ранга, что и послужило частым выходом из строя, и даже если представить, что «Варяг» прорвался бы в Артур, то было бы стыдно перед сидящими здесь моряками с «Корейца». Руднев посмотрел на Беляева, Бирилева, Бойсмана, Бутлерова, Дурнова, Засухина, Левицкого и других. А также «Варяг» встал бы в док в Артуре или плелся на шестнадцати узлах за «Севастополем», дело, конечно, нужное, но неблагодарное. Но кто сказал, что война вообще благодарное дело?»

Капитан 2-го ранга Григорий Павлович Беляев, бывший капитан «Корейца», взял слово:

– В телеграмме императора все сказано, кому, как не Вам, Всеволод Федорович, государю императору доверить командование таким кораблем. Сколько снарядов выпустил «Варяг» по вашему рапорту? Тысяча сто? Вот и получайте германский броненосец со скорострельными орудиями. Причем если орудия «Пересвета» калибром десять дюймов стреляют раз в полторы минуты, то здесь до трех выстрелов в минуту благодаря лучшей механизации башен, то есть пока, например, «Пересвет» сделает три выстрела и, возможно, пристреляется «Виттельсбах»…

– Прошу прощения, – строго сказал Руднев – «Варяг»!

– «Варяг», – поправился Беляев, – сделает тринадцать выстрелов и гарантированно пристреляется, добившись накрытия цели, и будет держать ее в вилке.

Степанов Павел Гаврилович, артиллерийский офицер «Корейца»:

– Прелюбопытно было бы испытать «Варяг» в бою. И принести новую славу русскому оружию, ей Богу, кораблик-то неплохой.

Мичман Бирилев Павел Андреевич огласил на всю комнату:

– Господа, вопрос, я как понял, уже решенный, но тогда два основных? Куда идем? Артур или Владивосток? И как нам туда попасть?

Руднев спросил присутствующих:

– Господа, еще есть вопросы?

Мичман Балк своим баритоном выразил мнение окружающих:

– Веди командир, мы с тобой!

И все одобрительно загудели в лучших традициях русского флота.

– Тогда, – Руднев сказал офицерам, – собирайте матросов по командам и принимайте броненосец, время на это два дня, по первой с нами останутся германские инструкторы, и пойдем под германским флагом. После сердечного союза трех императоров от 1881 года мы практически одна держава, хотя каждая из империй (провинций) имеет свой суверенитет, но государство фактически одно.

– Германский флаг – это бесчестно, – сказал мичман Александр Шиллинг.

Руднев парировал:

– Не стреляющий корабль, соблюдающий нейтралитет, может следовать, куда ему заблагорассудится, но как только мы сделаем хоть один выстрел по неприятелю, мы поднимаем славный наш Андреевский стяг, и уже становимся полноправным крейсером в составе флота. Такая постановка всех устраивает, господа?

Все присутствующие одобрительно закивали.

Начались трудовые будни. Команда, похватав вещи и следуя за мичманами и старшинами, ринулась на броненосец. Немцев там было всего человек четыреста из шестисот по штатному расписанию, и они с радостью сдавали «мокрый»⁵⁹ корабль, не вписывающийся в концепцию современного германского флота открытого моря, тем более, что пришла директива принимать новый корабль, вооруженный, как полагается, одиннадцатидюймовыми орудиями главного калибра, а русским и этот пойдет и не крейсер, и не броненосец, ни Богу свечка, ни черту кочерга. Хотя, как говорили германские офицеры, построен корабль на совесть и очень качественно, с хваленой немецкой точностью и множеством технических новинок.

Три паровые машины общей мощностью четырнадцать тысяч лошадиных сил, как отметил старший судовой механик Николай Лейков. На «Варяге», а этот был его единственный корабль, он допустил много ошибок, но здесь Николай ни в коем разе не хотел допустить повторения пройденного. И дотошно выпытывал у германских инструкторов, что да как, так как в Морском инженерном училище немецкий преподавали.