Брокен-Харбор

– Хорошо. Тогда сосредоточьтесь. Чем скорее вы ответите на наши вопросы, тем скорее мы сможем ответить на ваши. Договорились?

Фиона дико озиралась, словно ожидая, что вот-вот проснется и эта комната исчезнет. Нас окружали неровно сложенные голые стены из бетонных блоков; к одной из них, будто опоры, были приставлены две деревянные балки. Стопка перил “под дуб”, покрытая толстым слоем пыли; на полу – расплющенные пластиковые стаканчики, в углу – грязная, скомканная синяя фуфайка. Мы словно очутились на раскопках, где время замерло в момент, когда археологи побросали все и разбежались, спасаясь от стихийного бедствия или захватчиков. Сейчас Фиона ничего не замечала, но эта картинка отпечатается в ее памяти до конца жизни. Вот одна из подачек, которые убийство бросает родственникам: вы можете забыть и лицо погибшего, и последние слова, которые он вам сказал, но до мельчайших подробностей запомните место, где находились, когда в вашу жизнь ворвался этот кошмар.

– Мисс Рафферти, – сказал я. – Мы не можем позволить себе терять время.

– Да. Я в порядке. – Она затушила сигарету о шлакоблок и уставилась на окурок так, словно он появился в ее руке из ниоткуда.

– Вот, – тихо сказал Ричи, наклонившись и протянув ей пластиковый стаканчик.

Резко кивнув, Фиона бросила сигарету в стаканчик и сжала его в ладонях.

– Итак, что вы можете сказать о Патрике? – спросил я.

– Он чудесный. – Покрасневшие глаза глянули на меня с вызовом. Даже в таком подавленном состоянии строптивости ей было не занимать. – Мы все из Монкстауна[3], с детства гуляли в одной компании и знакомы целую вечность. Пэт и Дженни вместе с шестнадцати лет.

– Какие у них были отношения?

– Они были без ума друг от друга. У остальных романы редко длились больше нескольких недель, но Пэт и Дженни… – Фиона глубоко вздохнула и, задрав голову, уставилась на серое небо, проглядывавшее за пустым лестничным пролетом и кое-как торчащими балками. – Они сразу поняли, что нашли друг друга, даже стали казаться нам как-то взрослее. Остальные просто играли, дурачились, понимаете? А у Пэта и Дженни было все серьезно. Любовь.

Пожалуй, на моей памяти это “серьезно” погубило больше людей, чем любые другие причины и поводы.

– Когда они обручились?

– В девятнадцать лет. В День святого Валентина.

– Довольно рано по нынешним меркам. Как отреагировали ваши родители?

– Они были в восторге! Пэта они любят, просто посоветовали им сначала окончить колледж. Пэт с Дженни были не против и поженились, когда им было двадцать два. Дженни сказала, что дальше откладывать нет смысла – все равно не передумают.

– И как у них сложилось?

– Замечательно! Пэт так относится к Дженни… Он до сих пор светится от радости, когда узнает, что ей чего-то захотелось, потому что обожает делать ей подарки. Когда я была подростком, я молилась встретить парня, который полюбил бы меня так, как Пэт – Дженни. Понимаете?

О тех, кого с нами больше нет, еще долго говоришь в настоящем времени. Моя мать умерла, когда я был подростком, но Дина до сих пор то и дело рассказывает, какими духами пользуется мама, какое мороженое любит. Джери это бесит до умопомрачения.

– Они ни разу не поссорились? За тринадцать лет? – спросил я без лишнего скептицизма.

– Я этого не говорила. Ссоры у всех бывают, но они никогда не ссорились по-крупному.

– Из-за чего они ссорятся?

Фиона посмотрела на меня. На ее лицо, затмив остальные эмоции, набежала тень настороженности.

– Из-за того же, что и остальные пары. Раньше, например, Пэт злился, если кто-то западал на Дженни. Или однажды Пэт хотел съездить в отпуск, а Дженни считала, что все деньги надо откладывать на покупку дома. Но они всегда находят компромисс. Говорю же, скандалов у них не бывает.

Деньги – единственное, что убивает больше людей, чем любовь.

– Чем занимается Патрик?

– Подбирает сотрудников… то есть подбирал. Он работал в “Нолан и Робертс” – они ищут людей для финансовых компаний, – но в феврале его уволили.

– По какой причине?

Плечи Фионы снова напряглись:

– Он ни в чем не виноват, вместе с ним сократили еще несколько человек. В финансовой сфере сейчас мало вакансий, понимаете? Кризис…

– У Патрика были проблемы на работе? Возможно, в связи с увольнением испортились отношения с кем-то из коллег?

– Нет! Вы пытаетесь представить все так, будто у Дженни и Пэта всюду враги, будто они постоянно ругаются… А они не такие.

Фиона отодвинулась от меня, выставив перед собой стаканчик, словно щит.

– Именно такая информация мне и нужна, – успокаивающе сказал я. – Я ведь не знаю Пэта и Дженни, вот и пытаюсь составить о них представление.

– Они чудесные. Они нравятся людям. Любят друг друга. Любят детей. Ясно? Этого вам хватит, чтобы составить представление?

На самом деле ничего путного я не узнал, но, очевидно, большего из нее было не вытянуть.

– Абсолютно. Я вам очень признателен. Семья Патрика по-прежнему живет в Монкстауне?

– Его родители умерли, папа – еще когда мы были детьми, мама – несколько лет назад. У него есть младший брат Иэн, он в Чикаго. Позвоните Иэну, спросите про Пэта и Дженни. Он скажет то же самое.