Бродяги Севера

Теперь уж они могли слышать рев огня, долетавший до них с далекого расстояния. Перед ними бежали сломя голову всевозможные живые твари – лоси, олени. Северный олень бросился в воду на противоположном берегу. На белой песчаной отмели металась громадная черная медведица с парою медвежат, и даже эти два малыша вдруг бросились в воду и легко поплыли. Казан смотрел на них и сердился на Серую Волчицу.

А затем на этой песчаной отмели стали собираться и другие животные, которые так же, как и Серая Волчица, боялись воды: большой, толстый дикобраз, тонкая, извивавшаяся куница, нюхавшая воздух и плакавшая, как ребенок, лесная кошка. Сотни горностаев бегали по берегу, точно крысы, и без умолку пищали; лисицы неслись во всю прыть по отмели, разыскивая дерево или какой-нибудь валежник, которые могли бы послужить для них в качестве плотов; рысь мурлыкала и то и дело оглядывалась на пожар; и целая стая родичей Серой Волчицы, волков, подобно ей самой, не осмеливалась войти в воду поглубже.

Полный волнения и чуть не задыхаясь от жары и от дыма, Казан шел рядом с Серой Волчицей. Для них оставалось только единственное убежище поблизости – это песчаная отмель. Она постепенно уходила от берега на целых пятьдесят футов к середине реки. Быстро он повел свою подругу туда. Но когда они проходили через низкий кустарник к ложу реки, то вдруг их обоих что-то остановило. На них пахнуло запахом гораздо более смертельного врага, чем огонь. Песчаной отмелью уже завладела рысь и металась на краю ее. Три дикобраза бросились в воду и поплыли по ней, точно шары, и иглы на них заходили взад и вперед. Лесная кошка ворчала на рысь. А рысь, заложив назад уши, наблюдала за тем, как Казан и Серая Волчица пробирались к песчаной отмели.

Верная Серая Волчица приготовилась к борьбе и, оскалив зубы, тесно прижалась к Казану. Он гневно оттолкнул ее назад и сам выступил вперед, в то время как она, вся дрожа и жалобно подвывая, остановилась на месте. Как ни в чем не бывало, выставив свои остроконечные уши вперед и ничем не проявляя угрозы или недовольства, он смело подходил к рыси. Цивилизованный человек сказал бы, что он приближался к ней с самыми дружественными намерениями. Но рысь сразу же поняла его уловку. Это была старая вражда многих поколений, ставшая еще более смертельной благодаря тому, что Казан все еще никак не мог забыть о той ночи на вершине Солнечной скалы.

Инстинкт подсказал лесной кошке, чего следовало ожидать, и она съежилась и легла на живот; дикобразы, закапризничав перед врагами и клубами дыма так, как это делают маленькие дети, ощетинили свои иглы. Рысь, как кошка, развалилась на песке, выпустила когти и приготовилась сделать прыжок. Описывая вокруг нее круги, Казан, казалось, едва дотрагивался ногами до земли. Рысь завертелась вокруг себя, точно на оси, следя за его кругами, и вдруг вся превратилась в плотный шар и в один прыжок покрыла все разделявшее их пространство в восемь футов.

Казан не отпрыгнул назад. Он даже не сделал попытки избегнуть ее атаки, но встретил ее открыто, как обычно ездовая собака встречает для драки другую. Он был на целых десять фунтов тяжелее рыси, и в один момент гибкая кошка, с ее двадцатью острыми, как ножи, когтями, была сброшена им набок. С быстротою молнии Казан использовал свое положение и схватил сзади кошку прямо за шею.

В тот же самый момент и слепая Серая Волчица с ворчанием бросилась вперед и, действуя из-под Казана, вцепилась зубами в заднюю ногу рыси. Послышался треск кости. Осиленная сразу двумя, рысь отскочила назад, потащив за собою и Казана вместе с Серой Волчицей. Затем она упала прямо на спину, придавив собою одного из дикобразов, и сотни игл вонзились ей в тело. Еще один прыжок – и она вырвалась на свободу и заковыляла прямо навстречу дыму. Казан не преследовал ее. Серая Волчица шла сбоку его и лизала ему раны, из которых ручьями струилась кровь и окрашивала собою его бурую шерсть. Лесная кошка притаилась, как мертвая, следя за ними злобными черными глазками. Дикобразы продолжали свою болтовню, точно просили о пощаде. И вслед за тем клуб черного, плотного удушливого дыма низко прокатился над песчаной отмелью, и одновременно с этим воздух сделался горячим, как из печи. На самом конце песчаной отмели Казан и Серая Волчица свернулись клубочками и засунули носы под себя. Теперь уж огонь был очень близко. Его рев походил на рокот громадного водопада, и то и дело слышался треск обрушивавшихся деревьев. Воздух был наполнен пеплом и сверкавшими искрами, и два раза Казан поднимал голову, чтобы смахнуть с себя пылавшие головни, которые падали на него и жгли его, как горячее железо.