Бродяги Хроноленда

И тут с последних рядов кинозала раздался ангельский голосок Евы:

– А, по-моему, очень мило.

– Ева! Что ты тут делаешь?

– Я всегда интересовалась делами государства. Мне понравилось. Я прямо вся воспрянула и готова идти на войну за Родину, за Гитлера.

– Ты серьёзно?

– Конечно. Негры в немецкой форме очень сексуальны. Я уже вся горю.

– Хорошо, Изя, вот вам гонорар. В марках. Разменяете где-нибудь. – Гитлер сунул пачку денег режиссёру.

– О! Вы мне сразу начали нравится. – Изя принялся слюнявить купюры.

– Да там всё точно.

– Только не учите меня бухгалтерии. Бабки любят, когда их трогают.

– Идите уже! – Гитлер вытолкал Изю из кинозала и, закрыв дверь, повернулся к Еве. – Ах, моя любовь, ты меня заводишь.

– Дорогой, был бы ты негром, или хотя бы индейцем… А у тебя есть номерок этого талантливого режиссёра? Может он меня снимет в своём следующем опусе? Я ему всё-таки жизнь спасла. Может, догоню его… – Ева чмокнула Гитлера в щёчку и выбежала из зала. – Изя! Подождите!

– Семёрка бубей, – обречённо сказал Пржевальский, вытянув из колоды карту.

– Отлично. Семь шелбанов. Подставляйте лоб.

– Паша, пожалейте, уже голова трещит.

– А вы думаете, мне легко? Раз! – Павел щёлкнул академика по лбу. – Я вам предлагал на деньги играть. Предлагал? Два! У меня тоже пальцы уже посинели вас по лбу стучать. Три! И ухо облезло. Четыре!

– А у меня сливка на носу. Что я жене скажу?

– Отыгрываться будете? Пять! Шесть! Семь! Вот и всё. Сдавайте.

На верхней полке заворочалась Мата Харри, пробормотала что-то невнятное и от души выстрелила гороховой пулей.

– Чёртов Актимель, – выругался Пржевальский, зажав ноздри пальцами. – Идемте, покурим. Пусть проветрится. Послал Бог попутчицу.

– Час назад вы были совсем иного мнения.

Выйдя в тамбур, закурили, многозначительно помолчали, думая каждый о своём.

– А я вот подумал, – сказал Павел, – я готов уступить вам даму. Учитывая ваш авторитет, годы и схожесть со Сталиным, пожалуй, забирайте себе девушку. Не буду ставить палки в колёса.

– Нет уж, спасибо. Оставьте себе. Вы, наверное, любите таких легкодоступных, пьющих барышень.

– Ладно, вы докуривайте, а я к проводнику за водкой. И продолжим в картишки? Ночью нам уснуть не удастся. Застрелят во сне к чертям собачьим гороховой шрапнелью. Прокоптят.

Перетащив невменяемую шпионку в купе, мужчины с большим трудом уложили её верхнюю полку, а сами сели играть в карты. На деньги академик играть отказался, поэтому проигравший вытаскивал карту из колоды, которая определяла наказание. Масти выбирали шелбан, сливку, ухо или подзатыльник. А сама карта – количество. Семёрка бубей означала семь шелбанов. За час игры они отбили себе пальцы, сопернику голову. У Павла ухо горело красным, а у Пржевальского красовалась сливка на полноса. А Мата Харри мирно сопела, время от времени пуская голубей.

Павел принёс очередную бутылку. Разлили, выпили за дам, как настоящие гусары.

– Надоело мне в карты играть. – Пржевальский разлил ещё по одной. – Павел, а зачем вы в Нью-Сити едете? Если не секрет. Говорят, что не за горами катаклизм, что начинает сыпаться штукатурка мироздания. Вы ничего не слышали?

– Слышали. Седой Старик на горе мне сказал о каких-то бродягах. Вот, еду новости смотреть в интернете.

– Странно, как устроен мир – одна ошибка, и всё, зацепилось и пошло наперекосяк. Вот так и люди, живут-живут и умирают.

– Академик, идите спасть. Вы уже бред несёте. Какие люди умирают?

– Не обращайте внимания. Я, пожалуй, лягу. А вот понимать слова Старика дословно я бы не стал. Любит он головоломки, шарады и ребусы. Приятных снов.

Великий путешественник и академик естествознания хлебнул ещё водки на сон грядущий и сразу вырубился.

Павел рассматривал в окно ночную пустоту. Звёзды и луна гнались за поездом, кое-где мелькали светом в окне будки стрелочников. Тыкдым-тыкдым – стучали колёса, похрапывал Пржевальский, время от времени давала знать о себе пьяная танцовщица. Спать не хотелось, Павел плеснул себе в стакан водки и решил покурить прямо в купе. Что там человек-лошадь говорил о ребусах? Павел сорвал с окна штору, написал на ней помадой из сумочки шпионки слово БРОДЯГИ и вырезал семь лоскутов, так, чтобы на каждом квадратике была одна буква. Получился такой импровизированный набор для игры в анаграммы.

Итак, что же подразумевал призрак, говоря о бродягах.

Первое, что получилось, это туманно-болотное «БРОД ЯГИ». Сразу представилась лесная глушь, вековые чёрные ели, избушка на куриных ножках. Каким образом этот сказочный персонаж мог пустить трещину по всему миру… Ладно, дальше. Повертев буквы, он остановился на бодрягах и добрягах. Бодрость и доброта – девиз полуподпольной секты Неспящих филантропов. Но они, кроме как перевести старуху через дорогу или накормить синичку, на большее не способны. Куда им до альтруизма в мировом масштабе.

Следующим получилось – ЯД И ГРОБ. Похоже на древний орден или слова из клятвы. Мало ли? Нужно взять на заметку.

Дальше пошло – БДИ ГОРЯ. Не ново, хотя и актуально. Стимулирует к действиям, горе действительно не за горами и бдительность никогда не помешает. ГОД РЯБИ заставил задуматься. Слишком тонко и неуловимо, на грани ощущений, предчувствий, но разум отказывался проводить анализ этой фразы. Не за что уцепиться. Но, сбрасывать со счетов нельзя. Может, наступит прозрение и всё станет на свои места.

БОГИ ЯРД звучало языческо-лавкрафтовски. Словно где-то дремлет древняя сила, ждущая своего пробуждения, и в её силах одной только мыслью уничтожить всё существующее во вселенной. Павла настолько испугал такой подтекст анаграммы, что он быстренько смешал буквы.

Китайский ОБРЯД ГИ совсем не зацепил. Не то. Так же как и грузинское ГИЯ БОДР.

А вот ГИД БОРЯ насторожил. Павел даже записал на куске занавески имя Боря.

Он ещё долго пил водку, курил и тасовал лоскутки с буквами. Но ничего внятного сложить больше не смог. На комбинации букв РБДГИОЯ, положив голову на столик, Павел уснул пот стук колёс, храп Пржевальского и амбре пирожков с горохом.

Ему снились гибриды, коряги, курага и драги. Бодяга, Дибров, пьющий брагу, гидра с грудями. Буквы парили в небе, выстраивая чудесные, наполненные эзотерикой и глубоким смыслом слова, которые сразу забывались, и вспомнить их никак не получалось, и чувство потери душило. Казалось, что именно то слово и несло разгадку, но теперь всё потеряно навеки. От досады хотелось выть, а рядом на дрогах ехали по дороге варяги в крагах. Этот кошмар прервала рука, трясущая его за плечо.

Павел открыл глаза и увидел Мату при полном параде, словно и не валялась поперёк тамбура с прилипшим к щеке окурком. Выглядела она безупречно от причёски до чулков. Лёгкий макияж, одежда почему-то совсем не помята, вместо перегара запах свежести и тонкий аромат духов.

– Доброе утро, – сказала танцовщица. – Через полчаса Нью-Сити. Сейчас будет санитарная зона, писять будете между вагонами, если не успеете сейчас.

– Ага, спасибо. – Пробормотал Павел. – Как-то мне нехорошо. Пива бы.

– Там у вас водка осталась, – Мата показала на бутылку с остатками алкоголя на дне.

– Бээээ… уберите быстрее, а то меня вывернет.

– Я допью, ладно? – Не дожидаясь разрешения, девушка приложилась к горлышку и, допив, занюхала рукавом.

– А что, пирожки кончились?

– Будьте джентльменом, – пристыдила его Мата.

Павлу стало неловко и он, схватив зубную щётку и полотенце, побежал в туалет.

Вернувшись, собрал свой нехитрый скарб, присел на сидение, сложив руки на коленях. Мол, посидим на дорожку.

Пржевальский громко захрапел, заплямкал губами во сне и снова утих. Павел и Мата тихо засмеялись и двинулись к выходу, так как за окном уже мелькали небоскрёбы Нью-Сити.

– Вот эта. – Рииль показала пальцем на сверкающий на солнце хромированный грузовик Lone Star, оскалившийся радиаторной решёткой и уставившийся выпученными фарами на девушек.

– Красивый, мне нравится. Только ключ нужен. И, наверное, цистерну отцепить прийдется. Зачем нам цистерна?

– Ты управишься сама? А я пока ключ поищу. – Рииль совсем не разбиралась в технике. А автомобиль в своей жизни видела всего раз десять. Она вернулась в кафе и стала шарить по карманам бездыханных водителей в поиске ключей.

Лита тоже никогда не видела такую громадину, и ей было страшновато, казалось, что она даже руль не сможет повернуть. Силы не хватит.

В забегаловке раздался одинокий выстрел, и через секунду вышла Рииль, неся в одной руке кучу ключей, а второй убирая в кобуру «Мангум».

Нужный ключ они нашли по логотипу на брелке. Лита забралась в кабину, огромную и уютную. Сзади за сидениями была комната отдыха – диванчик и привинченный к полу столик. Руль приятно лёг в ладони. Над лобовым стеклом лента с бахромой, на которой налеплено штук сто значков с гербами городов. Чуть ниже свисают вымпелы футбольных клубов. На торпеде любимая водителями собачка с качающейся головой. Тягач завёлся легко, мягко тронулся и выехал на трассу.

Рииль обнаружила в бардачке стопку дисков и выбросила их в окно. Оставив только Doro и Тину Тёрнер. Все остальные исполнители были мужчинами, за что и поплатились, разлетевшись по обочине.

– Отлично, – сказала Рииль, закинув ноги на переднюю панель.

– А зачем ты стреляла? – спросила Лита.

– А! Был там один, недобитый. Ключи зажал.

– Ты просто монстр.

– Подруга, – нахмурилась Рииль, – нельзя давать послабления этим тварям. Они сильны, хитры и злопамятны. И, если ты только на миг покажешь им свою слабость, они сразу тебя сожрут. Но, чем сильнее и злее твой противник, тем более преданным становится он после того, как ты его сломаешь. Трус и слабак никогда не будет верным и надёжным. Так меня учила мать. Если бы женщины не были жестокими, им бы пришлось стать рабынями. Так что, я не собираюсь никого жалеть. Тем более, этих похотливых уродов. Похотливой должна быть я. А они должны выполнять все мои прихоти. Мы правильно едем? Где карта? – Рииль снова полезла в бардачок, выудила оттуда пачку презервативов, демонстративно выбросила в окно.

Лита думала о своём и беседа сошла на нет. Ехали молча, слушая хриплый голос Тины, только иногда Рииль заглядывала в карту и показывала, куда поворачивать. Трасса была пустой. Иногда проскакивали одинокие легковушки, с высоты кабины тягача казавшиеся жалкими карликами. Вокруг раскинулась жёлто-оранжевая степь с чахлым кустарником и дрожащим от марева контуром далёких гор вдалеке.

Из этого состояния их вывел странный звук, доносящийся сзади. Рииль посмотрела в зеркало дальнего вида и увидела, что за ними едет белая машина с мигалками на крыше. Вот автомобиль поравнялся с кабиной тягача, из окна показалась рука, что-то живо жестикулируя. И тут голос с небес проревел:

– Остановитесь!!! Прижмитесь к обочине!!!

Лита нажала на тормоза, и грузовик остановился.

– Выйдите из машины!!! – не унимался голос.

Лила выглянула в окно и увидела идущего к ним мужчину в серой форме, толстого, потного и недовольного.