Бродяги Хроноленда

Грмпну пытался привести голову в порядок, но из-за размеров головы это оказалось очень проблематично. Боль гуляла, как сама хотела. То гиганскими дятлами стучала в виски, то гружёной фурой на полном ходу врезалась в лоб, отчего на глаза накатывали слёзы, то отбойными молотками пыталась сделать дыру в затылке.

Динозавр сидел, обхватив башку лапами, и звал маму.

– Мама…мама…мать её так…ой, мамочка моя…когда я уже сдохну? Мамочка… мамулечка…

Борис с Максимом стояли на безопасном расстоянии и с сочувствием наблюдали процесс похмелья у рептилий. У Бориса на плече с унылым видом сидел безучастный белк, очевидно тоже погружённый в похмельную нирвану. Подойти ближе было страшно, мало ли что придёт на ум этому гиганту в таком состоянии.

– Мамочка, клянусь, больше капли в рот не возьму. Моя головушка!

– Ему бы похмелиться, – беспомощно сказал Макс, глядя на пустую бочку, – а нечем. Зачем же так нажираться?

– Это кто бы говорил? – усмехнулся Борис. – Забыл, как мы тогда, на рыбалке…

– Вспомнил. Тогда совсем другое дело было…

– Ой, мутер, мазер, нана, патрини, мадре, инай, матинко моя, дэда, сделай же что-нибудь… – подвывал динозавр.

– Что это он, – Борис с жалостью наблюдал на мучения Грмпну, – бредить начал?

– Это он маму на разных языках зовёт. Полиглот, мутер его за ногу. Профессор, а культура пития ему не знакома.

– Может, пристрелить его, чтоб не мучился? – предложил белк. – И меня заодно.

– Жалко, да и не из чего. Вот, бедолага. Эй, товарищ профессор! – крикнул Максим динозавру.

Грмпну открыл глаз, красный от полопавшихся сосудов и застонал.

– Помощь нужна?

– Башка раскалывается. Чем вы мне поможете?

– Можем сбегать. Где тут у вас гастроном? Похмелиться тебе надо.

Динозавр еле сдержал рвотный порыв.

– Нет, я пить бросил. Если выживу. А вы как?

– А что нам сделается? Мы же с детства пьём. Привычные уже, менталитет у нас такой, – Борис и Максим осторожно, готовые в любой момент броситься наутёк, пошли к больному. – А врачи у вас есть? Может, скорую вызвать?

Динозавр снова закрыл глаз и продолжил причитания.

– Да, мы ему ничем не поможем. Будем ждать, пока отпустит. Боря, а ты Литу не видел? – Макс вдруг осознал, что его любовь куда-то пропала. Он оглянулся вокруг, в глазах появилась тревога. – Лита! – закричал он, приложив к щекам сложенные лодочкой ладони.

– Я тут! – раздалось со стороны леса.

Через мгновение из кустов появилась девушка, несущая охапку какого-то бурьяна. Она сразу пошла к динозавру, подойдя, тронула его за лапу.

– Дино, на-ка съешь это.

Грмнпу протянул лапу, без лишних вопросов взял протянутую ему траву, отправил в пасть и стал обречённо жевать. Но уже через несколько секунд выражение на морде сменилось на удивлённое, а потом и вовсе на удовлетворённое. Он повращал зрачками, словно пробуя новые ощущения. Боль исчезла, будто и не было её никогда. Дятлы сдохли, фура остановилась, дорожные рабочие побросали инструменты. Разум стал ясным, как сегодняшнее утро – солнечное, слегка прохладное и свежее.

– Девочка моя, что ты сделала? Боль прошла. Совсем.

Лита улыбнулась, погладила динозавра по склонившейся к ней морде.

– Не важно, – ответила она, – назовём это гомеопатией. Только, пожалуйста, не дыши на меня.

Грмнпу поднялся на лапы, помотал головой, всё ещё не веря в исцеление и запел:

– Вот теперь тебя люблю я, вот теперь тебя ценю я… снова подружился с головой. Спасибо, Литочка. Век не забуду. Друзья, – обратился он к Максиму и Боре, – я готов к новым приключениям. Что там делать нужно?

– Машину бы снять… – Макс обнял подошедшую Литу, поцеловал в щёку.

– Он так страдал, что я сама не могла уже терпеть. А травам нас учат с детства. Это очень важные знания для выживания в лесу.

Моргнуть не успели, как Грмнпу уже тряс дерево, на котором висела «Газель». Машина накренилась, скрипя съехала набок, сорвалась, зацепилась колесом. Динозавр снова потрусил, и друзья с ужасом увидели, как машина летит вниз с высоты третьего этажа. Но ничего страшного не случилось, она повисла на стропах, Грмнпу ловко подхватил автомобиль, дотянулся до веток, на которых зацепился парашют, аккуратно снял, чтобы не сильно повредить ткань, сунул всё это под мышку и направился к гаражу.

– Вот, всё сняли в лучшем виде, – «Газель» стояла посреди поляны, как новенькая, если не считать несколько царапин на боку и подмятого бампера.

– Обмыть бы, – предложил Борис.

– Без меня, – отказался Грмпну. – Я завязал. И к жене вернусь, и прощу ей всё, и сам прощения попрошу.

– С ума сошёл, – резюмировал белк. – С перепою и не такое в голову придёт.

– А вот это, – ткнул динозавр когтем в сторону парашюта, – можно забрать? Жене отнесу, может, пошьёт что-нибудь себе – лифчик там, или чепчик. А может, на маечку хватит. Можно будет взять?

– Что за вопросы, друг, забирай. Теперь бы масла достать конопляного. Павел говорил, у фашистов есть. Белк, далеко до Германии?

– Рукой подать. Тем более, они уже сами пришли, стоят на границе с Амазией. Тут вообще через лес за час дойдём.

– Точно! – стукнул себя по лбу Максим. – Ну, так что, на разведку?

Мэнсон проснулся с ужасным настроением. Всё шло не так. Где-то тысячи его подчиненных заливались пивом под тушёную капусту, посадив на колени носатых фроляйн, играли на губных гармошках, пели военные марши на некрасивом языке. И совсем не думали о войне. Они вот так просто повернулись и уехали, бросив фюрера посреди леса. Танки, ракетницы, пушки и прочие полезные для войны механизмы сиротливо стояли там и сям, будто свезённый на металлолом хлам. Бросилась в глаза махина на гусеничном ходу, на которой сверху лежала огромная ракета.