Бродяги Хроноленда

Павел проснулся от того, что что-то забыл. Что забыл – он так и не вспомнил, но эта мысль зудела и чесалась в мозгу, не давая уснуть. Спать уже не хотелось, в небе висела сиреневая огромная Луна, в воздухе висел сладкий аромат ночных цветов. Чёрные контуры деревьев вырисовывались на фоне звёздного ковра над головой. Романтичный пейзаж для романтиков и влюблённых.

Павел, к сожалению, не был ни тем, ни другим. Кроме того, у него раскалывалась голова, сводило желудок и тошнило. Полежав несколько минут, безрезультатно пытаясь вспомнить забытое, он решил прогуляться по округе и, за одно, поблевать. Только Павел встал на ноги, покачиваясь и всматриваясь в темноту, как сзади раздался оглушительный рёв, от которого закачались верхушки деревьев, и в траве началась паника. Сотни мелких зверьков бросились врассыпную, спасая свои никчемные жизни. Павел замер, не решаясь оглянуться. Рёв повторился, принеся с собой вонь тухлой рыбы. Стало страшно, захотелось броситься со всех ног в лесную чащу, забиться под корнем векового дуба и ждать своей участи. Но никто не хватал его и не рвал на куски, только слышался странный звук, похожий на работу гигантского насоса.

Павел оглянулся и увидел непонятно откуда взявшуюся гору, заслоняющую полнеба. Гора шевелилась и сопела. И тут опять раздался рёв, и Павел вспомнил, где он, почему так плохо, и с кем он пил. И откуда такой ужасающий звук. Это храпел динозавр.

– Ни фига себе, – пробомотал Павел и пошёл отлить за гараж.

– Кто это? – услышал он голос.

– А ты кто?

– Это мы, Максим и Лита.

Павел пошёл на голос, и увидел в свете луны два силуэта. Влюблённые сидели в обнимку на бревне.

– Что, не спится? – спросил Павел.

– Такая чудесная ночь, – ответил Максим.

– Омерзительная. Жвачки нет?

– Не-а.

Павел подошёл к ним, и тут что-то больно укололо его в лодыжку, в траве зашуршало и мелькнул огонёк, похожий на маленькую лампочку. Павел упал на колени, и схватил руками что-то твёрдое, живое, пытающееся вырваться из рук. Существо выгибалось, царапало коготками, но из этих рук ещё никто не вырывался, как любил говорить Павел. Он поднёс зверька к лицу, пытаясь разглядеть поближе, и вдруг добыча голосом Левитана сказала:

– Так, урод, а ну-ка отпустил меня быстро, а то сейчас как дам в бубен.

Павел от неожиданности чуть не ослабил хватку, но во время взял себя в руки. Существо неожиданно засветилось, и на его теле стала видна шкала с цифрами.

– Кому ты в бубен дашь? – переспросил Павел.

– Никому. Говорю – дама бубен у меня, бьёшь или забираешь?

– Что вы там поймали? – спросил Максим.

– Не знаю, но похоже на радиоприёмник.

Левитан снова сказал:

– Ты что, не понял? Положи, где взял.

И тут вдруг заиграла музыка, и запел Киркоров:

– Зайка моя, я твой зайчик, майка моя, я твой мальчик…

– Прикольно, – улыбнулся Павел.

– Палка моя, я твой пальчик, галка моя, я твой Галкин, – не унимался приёмник, – Тутти-фрутти, тутти-футти, уи а зэ чемпьёнс, тру-ля-ля. Концерт по заявкам окончен. Переходим к новостям. Как заявили учёные, у них пока нет объяснений загадочным явлениям, происходящих во всех уголках планеты. Треугольные облака, дожди из арифмометров и керосиновых ламп, появившийся портрет Брежнева на поверхности Луны, трещины во времени, дыры в бюджете, сиреневый туман, яблоки на снегу, лошадиный грипп – все эти недоразумения вызывают полное замешательство в научных кругах. Церковь утверждает, что это проделки Шайтана, и что близок полный капец за грехи наши. Ну, а простому народу остаётся только ждать новых вывихов природы.

– А у меня есть объяснения, – Павел бросил суровый взгляд на Максима, – это вы сюда эту всю заразу притащили. Не сиделось вам дома. Ничего, скоро всё поправим.

– Дядя, отпусти меня, – сказал Левитан, – или хотя бы держи понежнее, а то уже бок занемел. Новости внешней политики. Сообщение от фашистского политбюро. Наша захватническая армия уже подошла к границам Амазии, послезавтра планируется стремительное наступление, которое обеспечит быструю и полную победу над противником. За Родину, за Мэнсона, за фашизм во всём мире! Пива и сисек! И о погоде…

– Что он сказал? – вскочила Лита.

– А что он сказал? – пожал печами Павел.

– Что там про Амазию?

– Не знаю, я прослушал. Вроде, война какая-то.

– На Амазию напали? Чёрт! Что делать?

Она заметалась по поляне, заламывая руки.

– Нужно предупредить, мне срочно нужно попасть домой.

– Дорогая, успокойся, – остановил её, схватив за плечи, Максим. – Никто не напал. Только планируется.

– Тем более, можно ещё успеть. Паша, помогите мне, пожалуйста. Вы же…кто вы? Хранитель? Сделайте что-нибудь! Остановите это безумство.

На шум появился из темноты Борис, сонно потирая глаза.

– Что вы тут разорались? Павел, а что это у вас?

Приёмник самозабвенно пел что-то из репертуара Кубанского хора песни и пляски.

– Да вот, поймал. Радио какое-то.

Борис щёлкнул зажигалкой и поднёс огонь к зверьку. Это был приёмник, китайский, купленный в киоске на остановке за копейки. Проработал он неделю, и заглох. Долго лежал в гараже на полке, пока Боря вообще не потерял его из виду. Надо же, ожила техника, покрылась чешуёй, отрастила лапки, антенна ороговела и стала похожа на жало. На животике светилась шкала частот.

– А первая пууууля, а первая пууууля, – пело радио, – а первая пуля в жопу ранила коня-а-а.

– Интересно, громкость здесь регулируется? – Павел покрутил приёмник в поиске кнопок или колёсиков.

– А вторая пууууля в жопу ранила меня-а-а-а. Одногла-а-а-зая соба-а-ака покусала мне коня, – не унимался приёмник, пытаясь перекричать людей, – Четыре тру-у-упа возле та-анка украсят утренний пейзаж.

– Что ж он так орёт? Как его выключить? Ни одной кнопки нет.

– Павел! Бросьте вы его! – закричала Лита. – Мне немедленно нужно домой!

– А что, если ему антенну отломать? – предложил Максим.

– А вот этого не надо, – сказал Левитан, и радио сразу стало играть тише, – По просьбе бригады токарей болто-гаечного завода поёт Наташа Королёва. Ааа, в жопу мне тюльпа-аны, вестники разлуки, цвета запоздалой… фигня какая-то. Подставляй-ка губки малые, ближе к милому садись, эх, соло на балалайке.