Брод через Великую реку. Книга 2

От собственного стона и настойчивого толчка в плечо, Михаил очнулся от тяжелого сна. И тут же увидел Ли Чена, который упорно пытался вынуть его из седла. Вдруг он насторожился и встревожился.

– Фэй шынвэйсьянь джу³⁰! – произнеся почти шёпотом, он приложил палец к губам, чтобы Михаил ненароком не заговорил. – Лазбойник… Опасность… Зизь… Козяин!

Михаил и так всё понял: гадание монаха начинает сбываться. По знаку Ли Чена, он тихонько слез с лошади, чтобы не мешать ему управляться обозом.

– Да-а-а, собаки! Лучше места не придумаешь для нападения… – подумал он. Действительно, караван медленно втягивался в ущелье между высоких гор, которые обхватывали единственную дорогу.

– Джиби джиби , байджань байшын…³¹ – пробормотал Ли Чен и быстро повернул лошадей к высокому кустарнику, прикрытому скалой. Там он и положил поклажу поближе к кустарнику, а самих лошадей привязал к тонким стволам. Показав рукой Михаилу, что нужно залечь с одной стороны лошади, сам лёг рядом.

Резкий свист раздался неожиданно – это на караван с двух сторон напали разбойники. Они с выстрелами, гиканьем и криками, как коршуны, напали на свою добычу.

Из своего укрытия Михаилу и Ли Чену было видно, что только два человека не участвуют в бойне. Они, сидя на двух белых скакунах, с разных сторон руководили нападением. Сойдясь в середине каравана, слезли с лошадей и взошли на большой плоский камень, откуда им всё было видно.

– Ерошка… Мотька… – удивлённо произнёс Михаил и задрожал всем телом: ему стало понятно, что означали слова предостережения монаха. – Вот гадина! Вот, значит, чем ты промышляешь…

И Ерошка и Мотька были одеты почти одинаково и все-таки различались: у обоих на голове были платки, завязанные сзади. Но, если у Мотьки был платок красного цвета, то у Ерошки – грязно-серого. И кожаные куртки были разные: у Ерошки из овчины вся полностью, а у Мотьки – верхняя часть волчья, а нижняя – из овчины. Ерошка на плече держал тяжелый молот, а у Мотьки в руке было ружьё.

– Ерошка, курошшуп хренов! Я тобе сколь разов ховорить буду? – на лице Мотьки появились явные признаки злобы, а рука начала бить плёткой по сапогу. – Чо пришёл суды? Ехай, чортов сын, вперёд, да смотри, шоб казаки не напали!

Ерошка глянул на неё так, будто хотел ударить, но, ничего не сказал и, хлестнув ни в чём не повинного скакуна, умчался туда, где шла отчаянная драка.

Вдруг Мотька зашаталась, повалилась на камень и, запрокинув голову, забилась в припадке. Это продолжалось буквально несколько секунд. Затем она встала и снова, как ни в чём не бывало, смотрела на бойню.

– Вот это да! – брови Михаила поднялись вверх, а на лице появилась усмешка. – Ни хрена себе: да она припадочная! Всё-таки есть Господь на земле – наказал эту гадину!

Резкий шум на другом конце кустарника быстро прервал его эмоции. Ли Чен опять приложил палец к губам.

И не напрасно: одному из разбойников показалось, что за кустами кто-то спрятался, и он направился прямо к ним, махнув призывно ещё двум таким же. Стоило разбойнику зайти за куст, как Ли Чен вырос перед ним словно из-под земли. Тот вздрогнул от неожиданности, но тут же оправился и с воплем напал на него. Сделав высокий прыжок с кувырком через разбойника, монах оказался перед двумя разбойниками, направлявшихся по зову разбойника. Ли Чен, как бабочка, взмахнув в полёте ногами, сначала ударил одного разбойника по шее, перевернулся и ударил второго. Оба, даже не пикнув, упали замертво. Первый разбойник, повернувшись на шум, от удивления замер на месте: он видел как, летая в воздухе, монах мгновенно расправился с двумя разбойниками. На грязном лице разбойника-бородача появился ужас: он замер и готов был бросить оружие и упасть перед ним на колени. Наконец, вспомнив, что в руке его меч, он, выкрикнув что-то, побежал прямо на страшного врага. Но было поздно: Ли Чен, в прыжке так ударил его в шею, что тот на бегу переломился как соломинка и упал лицом в песок, так и не поняв, что с ним случилось…

Выстрел, резкий свист и вопль: «Каза-ки-и-и!» отвлёк Михаила от Ли Чена. Он глянул на камень, Мотька пошатнулась и упала. Потом посмотрел на Ли Чена, чтобы удостовериться жив ли он? Когда же снова посмотрел на камень, Мотьки там уже не было! Все разбойники исчезли так же неожиданно, как и появились. Топот казачьих лошадей радостно ударил по сердцу.

– Жив… Жив! – сердце бешено колотилось: смерть была совсем рядом и если бы не Ли Чен, то… Ему было страшно сейчас даже подумать, чем всё это могло бы закончиться.

4.

Между тем, несколько всадников во весь опор скакали по чуть заметной тропинке. Последняя лошадь скакала в поводке. На первой лошади сидел разбойник в черной шапке, на второй – Ерошка, держащий Мотьку на руках, за ними ещё два разбойника. Разбойник в черной шапке вел их в горы к русскому колдуну. Мотька была ранена, кровь заливала одежду, хоть Ерошка и перевязал её как смог. То и дело она теряла сознание от потери крови.