Брижит Бардо. Две жизни

Когда мы жили вместе, все свой противоречия Брижит держала внутри. Она бывала просто чудо — веселая, радостная, непоседливая, но порой ее становилось не узнать — она впадала в уныние, и мы с ней начинали ссориться. Но все равно, противоречия раньше проявлялись не столь резко, как сейчас. Сегодня Брижит совершенно другой человек. Она не та женщина, вернее, не то дитя, которое я знал раньше; когда-то ее переполняла радость бытия, она была чуточку анархистка, которую не заботили земные блага, кто насмехался над твердо установленными правилами и предписаниями и, что самое главное, кто мог расхаживать повсюду с видом полнейшего безразличия. Сегодня это совершенно другой человек. За последние десять лет, если не больше, никто не сказал ей и словечка правды. Если человек не желает ей во всем поддакивать, она находит способ избавиться от него. Последние из ее друзей, те, кто не мог кривить душой — где они теперь? Брижит отвернулась от них. А те, что еще остались, боятся даже пискнуть. Они почему-то считают, будто люди приходят к ней лишь тогда, когда им от нее что-нибудь нужно, будто они делают это лишь из каких-то корыстных побуждений. А это, в свою очередь, лишь усиливает ее одиночество. Меня, правда, подобным не удивишь. Еще в былые дни, когда кто-нибудь осмеливался сказать ей правду, она и слушать не желала. Никто даже заикнуться не смел. И хотя Брижит не единственная женщина в моей жизни, но таких, как она, было трое. Две другие? Джейн Фонда и моя нынешняя жена, Мари-Кристин Барро. Под конец мне досталась самая лучшая из женщин».

Жак Шарье живет в Париже и уже успел стать дедушкой. Перестав сниматься, он ушел в продюсеры. Но в наши дни вернулся к своему первому призванию — живописи.

Гюнтер Закс с 1969 года женат на потрясающе красивой шведке по имени Мирья Ларсон. У них двое детей, к тому же у Гюнтера есть еще и сын от первого брака. Закс, как и Шарье, тоже дедушка. Живет он, главным образом, в Мюнхене, хотя проводит немало времени и в других своих домах, разбросанных по всему свету.

«Их у меня, если не ошибаюсь, двадцать пять. А может, и двадцать семь. Точно не помню. Из-за этого вечно приходится ломать голову, какой ключ подходит к какой двери». По утрам он занимается бумагами и просматривает отчеты, а вторую половину дня проводит в фотолаборатории. Его фотоработы можно увидеть в выставочных залах и на страницах книг.

Боб Загури женат на американской модели, с которой он познакомился в Париже. У них дочери-близнецы.

Ален Бугрен-Дюбур по-прежнему снимает телепередачи о животных.

Мирко, скульптор, какую-то часть года живет в Бургундии, вторую половину проводит в горах.

Старые приятели Брижит — Кристиан Брен-кур, Филипп Летельер, Филипп д'Эксеа и Эдди Барклай — живы и здоровы и обитают в Париже. Как и прежде, они проводят лето в Сен-Тропезе, но Брижит они не видели уже давно.

Жикки Дюссар живет рядом с нею, неподалеку от «Гаррига». Занимается живописью. Анна Дюссар осталась в Париже. Издает журнал.

Джо де Салерн все еще пытается бороться за репутацию родного городка.

Саша Дистель счастлив в браке и по-прежнему поет. Луи Маль женат на Кэндис Берген.

Серж Маркан играет на парижской сцене. Там же — Кристиан Маркан.

Андре Пуссе уже за семьдесят, он все так же играет, все так же держит свой ресторан, все так же жалуется, если проигрывает в «pétanque», и все так же скуп.

Майк Сарн снимает фильмы в Лондоне.

Кристофер Уэдоу живет в Штатах.

Жан-Луи Трентиньян одно время был женат на сестре Марканов Надин, но затем они развелись, и теперь он пребывает на заслуженном отдыхе. Сэми Фрей все еще снимается. Сержа Гей-нсбурга уже нет в живых. Многие другие просто как-то незаметно канули в небытие и живут теперь собственной жизнью. И нам не дано узнать, остались ли у них воспоминания о днях, проведенных рядом с нею.

«Каждый день я благодарю Бога — говорит она. — Не знаю, есть ли у него борода. Я вообще не знаю, кто он такой. Но каждый день я благодарю его за то, что живу на этом свете. Больше мне от него ничего не нужно».

На протяжении обеих ее жизней ей не раз выпадал повод радоваться, что она — Брижит Бардо. Но в этой, теперешней, подобные случаи имеют место гораздо чаще, чем в той, прежней. «В моем представлении кино неразрывно связано с ужасной суматохой, и я больше не желаю о нем слышать».

По ее словам, главное для нее теперь — это та любовь, которую она читает в глазах своих собак, слышит в мурлыканье кошек, ощущает в теплом прикосновении лошадиной морды — еще бы! Ведь кто, как ни она, спасла их от страшной участи. Жизнь для нее — это ее козлята и барашки, которым не придется закончить свое существование на вертеле. Главное, говорит Брижит, она обрела любовь, причем такую, которой не страшно время.