— Тем не менее ковать себе меч будешь именно ты!
— Но как? Ты будешь стоять рядом и командовать, а я буду колотить молотом, так?
— Ну, это вряд ли, — усмехнулась Рунона. — Нет, мы установим с тобой мысленную связь, и я буду руководить твоими действиями как бы изнутри, чтобы твои руки, сильные и молодые, сделали то, чего уже не могут сделать мои, старые и немощные. Может, это и не самое лучшее решение, но ничего другого я придумать не в состоянии. Мне ведь надо как-то обойти свою клятву и в то же время воспользоваться всеми знаниями, связанными с моим ремеслом!
Эрагон нахмурился:
— Если вместо меня самого моими руками будешь двигать ты, то разве это будет что-то иное, чем если бы ты ковала меч сама?
Лицо Руноны потемнело; она резким тоном спросила:
— Так тебе нужен меч, Губитель Шейдов, или нет?
— Нужен.
— Тогда перестань мучить меня подобными вопросами! Ковать меч, управляя твоим сознанием, — это совсем другое дело! Во всяком случае, я сама так считаю. Если бы я думала иначе, тогда данная мною клятва не позволила бы мне во
всем этом участвовать. Итак, если ты не хочешь вернуться к варденам с пустыми руками, прояви мудрость и помолчи. И больше никаких вопросов на эту тему не задавай, ясно?
— Ясно, Рунона-элда.
Они вернулись к плавильной печи, и Рунона попросила
Сапфиру извлечь с пода лотка еще горячую крицу — массу спекшейся сияющей стали.
— А теперь разбей эту крицу на куски, чтоб каждый был величиной с кулак, — велела она и отошла на безопасное расстояние.
Подняв переднюю лапу, Сапфира изо всех сил стукнула ею по отсвечивающему красным металлу. Земля дрогнула, и ноздреватая крица распалась на несколько кусков. И еще три раза Сапфира ударяла по ней, прежде чем результат удовлетворил Рунону.
Собрав небольшие острые куски крицы в фартук, эльфийка отнесла их к горну, разложила на низком столе, стоявшем рядом, и рассортировала обломки по твердости, которую, как она сообщила Эрагону, нетрудно определить по цвету и текстуре металла на изломе.
— Некоторые слишком твердые, а некоторые слишком мягкие, — поясняла она, — и чтобы устранить это, их нужно будет снова нагреть, так что сейчас мы пустим в ход только те куски, которые уже соответствуют по твердости нашим требованиям. Чуть более твердая сталь пойдет на края лезвия. — Она ткнула пальцем в куски, излом которых демонстрировал ярко сверкающие зерна металла. — Края и должны быть более острыми. А средняя часть клинка по всей длине будет изготовлена из более мягкой стали. — И она коснулась пальцем другой кучки, более серых и не таких блестящих обломков. — Тогда клинок будет лучше гнуться и держать удар. Но прежде чем начать выковывать металл в нужную форму, следует избавиться от остаточных включений.
«И как это делается?» — с интересом спросила Сапфира.
— А вот сейчас увидишь.
Рунона подошла к одному из столбов, подпиравших крышу над кузнечным горном, и села спиной к нему, скрестив ноги и закрыв глаза. Лицо ее выражало полнейшую внутреннюю собранность.
— Ты готов, Губитель Шейдов? — спросила она чуть погодя.
— Готов, — ответил Эрагон, чувствуя, как у него от волнения под ложечкой возникает тугой узел.
Мысли их соприкоснулись и как бы слились воедино. И первое, что отметил Эрагон, это некие низкие аккорды. эхом отдававшиеся в сложной мрачной путанице мыслей старой оружейницы. Эта странная медленная музыка невероятно сильно действовала на него, давила, вносила в его душу некий непонятный, сбивающий с толку диссонанс, словно жестким скребком касаясь его незащищенных нервов. Эрагон не понимал, что именно передает ему Рунона с помощью этих звуков, но сила воздействия на его душу этой завораживающей мелодии была такова, что он почти сразу усомнился в разумности своего решения позволить ей управлять его духом и плотью. Однако, вспомнив, что рядом находится верная Сапфира, которая неотрывно следит за ними и охраняет его, он успокоился и снял последние мысленные барьеры.
И ему сразу же показалось, будто по коже его провели комом необработанной шерсти — это Рунона точно обволокла его внутренний мир своим сознанием, внедрившись в самые потайные уголки его души. Эрагон невольно поежился от этого неласкового прикосновения и едва удержался, чтобы не разорвать мысленную связь с ней, но тут же услышал окрик Руноны:
«Не смей! Расслабься, Губитель Шейдов, все будет хорошо».