Бриллианты из подворотни

Каждый раз после освобождения приходилось начи­нать с нуля. С годами адаптация к жизни на свободе да­валась Шлихту все труднее. Не было ни жилья, ни знако­мых, которые хотели бы помочь бескорыстно. Но он не падал духом. С ним был опыт всей предыдущей жизни.

После покупки темно-коричневого в крупную полос­ку костюма, нескольких рубашек и пары приличных ту­фель денег оставалось совсем немного. Хорошо, что была весна, и без верхней одежды можно было обойтись. Един­ственным его документом была справка об освобожде­нии. Нужно было срочно становиться на воинский учет, получать паспорт и прописываться.

Каждое утро, сделав зарядку, приняв душ и плотно перекусив, Шлихт выходил на поиски человека, который бы согласился прописать его на свою жилплощадь. Род­ственников в этом городе у него не было. Оставался толь­ко один вариант: вступить в фиктивный брак. Но сделать это нужно было так, чтобы только он знал, что этот брак фиктивный. Роль «жиголо» была Шлихту несимпатична, но выбирать было не из чего.

Диапазон предполагаемых кандидаток был почти не ограничен. Его будущая половина могла быть кем угод­но по профессии и социальному положению. Главное, чтобы она была не замужем и обладала отдельной жил­площадью.

В поле его зрения попадали барменши, официантки, парикмахерши, билетерши кинотеатров и просто женщи­ны, идущие по улице, не старше сорока лет. Общаясь с ними, он сразу же смотрел на правую руку. Отсутствие обручального кольца давало ему маленькую надежду.

После непродолжительных поисков он остановился на трех кандидатурах. Первой была пышногрудая чер­новолосая барменша неопределенного возраста. По его прикидкам ей было чуть больше сорока. Но за счет уме­ло наложенной косметики и правильно подобранной одежды выглядела лет на тридцать пять. Она была обве­шана золотом, как новогодняя елка, и чем-то напомина­ла мадам Грицацуеву.

Рассчитываясь за чай, он сказал ей несколько дежур­ных комплиментов. И по тому, как она отреагировала, понял, что зерна упали на плодородную почву.

Второй была парикмахерша, у которой Шлихт под­стригался и делал укладку. Это была блондинка лет три­дцати. Обручальное кольцо было у нее на левой руке. И это давало возможность предположить, что она разведена.

А третьей была дворничиха — худенькая симпатич­ная женщина лет тридцати пяти. Она жила на первом эта­же в том же подъезде, где он снимал комнату.

Как всегда, помог случай. Парикмахерши на месте не оказалось. Сегодня была не ее смена. Собираясь уходить, Шлихт заглянул в маникюрный кабинет. Клиентов не было. В углу со скучающим видом сидела женщина в бе­лом халате и читала журнал. У нее было приятное лицо с пухлыми губами и чуть раскосыми глазами, русые воло­сы гладко зачесаны на пробор и сзади скреплены тяже­лой серебряной заколкой — гребнем. Это было ее един­ственное украшение. На лице полностью отсутствовала косметика. Внутреннее чутье подсказало Шлихту, что это то, что нужно.

— Тысяча извинений,— сказал он.— У вас можно сде­лать гигиенический маникюр.

Она оторвала взгляд от журнала и, с удивлением по­смотрев на него, пригласила сесть в кресло напротив ма­ленького столика, на котором были разложены щипчи­ки, пилочки и ножнички разных размеров, а сама села на вращающийся кожаный стул по другую сторону стола.

— В наше время мужчины не следят за своими рука­ми и редко делают маникюр,— пожаловалась она.— И это не правильно. От внешнего вида рук зависит многое.

Она мягко улыбнулась, и на щеках у нее появились ямочки.

После того, как руки Шлихта побывали в теплом мыль­ном растворе, она насухо протерла их полотенцем и нача­ла удалять заусеницы, обрезать и подпиливать ногти.

— Лаком вскрывать? — спросила она.

— Бесцветным, если можно,— попросил он. Шлихт глянул на свои руки — на них было приятно смотреть.

— У меня к вам просьба,— сказал он.— Лак еще не высох. Боюсь, как бы не испортить маникюр. Откройте, пожалуйста, мою сумочку и достаньте деньги. Я хочу рас­считаться.

Его барсетка лежала на соседнем стуле. Она открыла ее и достала пачку долларовых купюр, перетянутую ре­зинкой. Пачка была толстая и очень увесистая. Ее глаза округлились от удивления.

— Не удивляйтесь, я недавно прилетел с золотых при­исков. Возьмите себе верхнюю купюру.

Она осмотрела пачку со всех сторон и вытащила из-под резинки пятидесятидолларовую купюру, а пачку ак­куратно положила в сумку.

«Все,— подумал Шлихт,— рыбка на крючке». Она приняла его за жирного гуся, который сам лезет в каст­рюлю. Ей остается только накрыть его крышкой. Она и не догадывалась, что вся пачка состоит из однодолларо­вых купюр, и только по бокам лежали два полтинника и сотка.

На прощанье он сказал ей:

— Вы такая женственная. Вас, наверное, муж на ру­ках носит.

— Я не замужем,— ответила она просто.

Вечер они провели в маленьком, уютном китайском ресторанчике. Из ее рассказа он узнал, что она была замужем за преуспевающим бизнесменом. Но вот уже два года, как они разошлись. Бывший муж живет за границей, а она — в доме, оставшемся ей после раздела имущества.