Читаем Бриллиантовый дождь полностью

После марсианских гастролей, у всех членов нашей группы есть допуск в марсианский космопорт «ЁсМас». На следующее утро мы с Бобом примчались туда за полчаса до прибытия шаттла «Золотой хвост», в котором, по сведениям Козлыблина, и должны были доставить на Землю его тело.

Не нравилось мне все это, ох, не нравилось… На всякий случай мы договорились вооружиться. За годы гастрольной жизни у меня накопилось довольно много разных разрешенных защитных примочек, и все их я сейчас распихал по карманам: зуду, электрошоковый жезл, вспышку-парализатор, кольцегравитат и тому подобное.

Собираясь, я нечаянно уронил гранату-невидимку, она сработала, и, разбуженный ее хлопком, захныкал Степка. С ним проснулась и Кристина, сонно посмотрела в мою сторону и проницательно спросила:

– Совсем обнаглел? Хочешь сына сиротой оставить?

И это при том, что, повторяю, граната сработала, и видеть меня Кристина не могла всяко.

– Все нормально, – промямлил я, выскальзывая за дверь.

… В ожидании прибытия шаттла мы сидели с Бобом в просторном зале для встречающих, и от безделья я предложил ему сочинять текст для новой песни. Пусть она называется «Неприкаянная душа». Этакий рок-н-ролльчик на тему козлыблинских злоключений.

Вообще-то, Боб – техник группы, и в сочинении песен участия никогда раньше не принимал. Но на мое предложение он откликнулся с воодушевлением. Первую строчку задал, естественно, я:

– Ты нашла свое место,Неприкаянная душа…

Боб подумал-подумал и выдал:

– … Ты закатана в тесто,Но не вышел пельмень ни шиша.

– Ты чего это несешь? – удивился я. – Какое тесто, какой пельмень?!

– Ну, это образно, – смутился Боб. – Имеется в виду, что душа не материальна, и никакого толку ее помещать в не свойственную ей оболочку нет. Вот, например, душа Вадика, она должна быть в его же теле, иначе – все неправильно. А «ни шиша» это я так специально по-рок-н-ролльному грубовато придумал.

Я внимательно к нему присмотрелся. Нет, вроде, не шутит и не издевается. Ладно…

– Давай-ка еще раз попробуем, – предложил я и, отбивая ритм по коленке, повторил:

– Ты нашла свое место,Неприкаянная душа…

На этот раз Боб выдал даже без паузы:

– … Ты с родного насестаПетухом упорхнула, шурша.

– Почему петухом? – снова потребовал я объяснений.

– Потому что с насеста, – не напрягаясь объяснил он.

– А почему шурша?! Чем?!!

– Крыльями! Что ты придираешься?! Придумай лучше, если такой умный!

– И придумаю, – пообещал я и, опять постукивая себя по коленке, тихонько, почти про себя, повторил «для разгона»:

– Ты нашла свое место,Неприкаянная душа…

Но Боб, не дав мне опомнится, выпучил глаза и выкрикнул:

– … Не желая жить пресно,А, как кот, свою шерсть пуша!

Увидев испуг в моих глазах, Боб завопил:

– Чего, тебе опять не нравится?! Идеальные строчки! Когда мой Рыжий беспокоится, у него шерсть дыбом встает! А у твоей Мурки нет, что ли?!

– Встает, – вынужден был признать я.

– Вот я и применил аллегорию. Душа не хотела жить скучно, то есть, пресно, а хотела жить неспокойно, то есть, шерсть дыбом! То есть, беспокойно! То есть, пуша!

– Нет такого слова – «пуша»! – заорал я.

– Нет, так будет! – парировал Боб. – Это поэзия! В поэзии надо идти непроторенными тропами! Бездарь несчастный!

– Вот что, – сказал я, заставляя себя успокоиться. – Ну ее, эту песню. Давай не будем ее сочинять.

– Ну и не сочиняй, – пожал плечами Боб. – Тебя никто и не просит. Я ее сам сочиню.

Я даже не знал, что ему и ответить, но наш неожиданный поэтический конфликт разрядился сам собой. Раздался голос деспетчера:

– Внимание. Межпланетный шаттл «Золотой хвост», прибывающий с Марса, заходит на посадку. Встречающих просим пройти к площадке номер четыре.

Народ зашевелился. Мы тоже снялись со своих мест и направились к подземному переходу.

Зависнув над космодромом, многотонная туша корабля медленно опускалась на один из зеркальных приемных кругов, разбросанных по зеленому полю аккуратно постриженной травы. Все-таки я до сих пор не могу смотреть на это без благоговения. При том, что я – один из немногих, кому посчастливилось слетать в космос. Перелеты в пределах Солнечной системы – дело сегодня все-таки очень ещё дорогое.

Самое замечательное в посадке шаттла – тишина. Абсолютная, но не ватная. Тишина живая, естественная. Слышно дуновение ветра, слышно сопение соседа, слышно, как что-то хрустнуло под чьей-то ногой, но это шумы посторонние. А сам гигантский конус космического судна слипается с площадкой, не издав ни звука.

И только через несколько секунд после полного приземления, когда отключаются антигравы, ноги ощущают волну сотрясения почвы, и раздается низкий утробный раскат, словно сама Земля стонет, приняв на себя невыносимую тяжесть… Класс! Но мы сюда не любоваться приехали.

Перейти на страницу:

Похожие книги