Бриллиант

Комната Лиззи была уже переоборудована, начиная от веселых пышных занавесок, гармонировавших по цвету с обоями, до зеленого коврового покрытия на полу, музыкальной лампы и шторок в горошек над ее кроваткой. При каждом возвращении Сары из Нью-Йорка Лиззи ждали маленькие подарки и горячие объятия, а на день рождения ей достались огромная связка воздушных шариков, специальный именинный пирог и игрушечный сенбернар в натуральную величину, который встал на стражу в углу комнаты. Джеффри был глубоко тронут искренней привязанностью между Сарой и девочкой. Иногда он сидел в стороне, наблюдая, как они чем-нибудь занимаются, склонив друг к дружке головы с почти одинаково золотистыми волосами, и улыбаются равно милыми улыбками, так что ему с трудом верилось, что Лиззи не родная дочь Сары.

Тогда Джеффри одергивал себя, напоминая, что так не должно быть, и мысли его при этом омрачались.

С каждым днем, с каждой неделей в нем росло убеждение, что Сара нужна ему. Он никогда не ощущал такой эмоциональной полноты, как в то время, когда они были вместе. Разумеется, присутствие Лиззи частично удовлетворяло его потребность в тепле и ласке, но — это было нечто другое. Как бы мужчина ни желал посвятить свою жизнь благополучию ребенка, ему нужна была женщина.

Но Сара принадлежала ему лишь наполовину, и эта половина была его на слишком короткое время. Поймет ли он ее когда-нибудь? Временами она казалась такой счастливой с ним, однако регулярно садилась в самолет и летела в Нью-Йорк. Интересно, оказавшись в Нью-Йорке, вспоминала ли она время, проведенное с ним, с неприязнью? Или ценила эти часы во имя своего бизнеса?

И еще были ночи, после которых они говорили друг другу вежливые слова и расходились каждый своим путем. Случалось, что он сомневался в правоте своих поступков, но, тем не менее, каждый раз оказывался на пути в гостевое крыло. По ночам, всегда по ночам, и всегда в ее комнате. Тщетны были его слабые попытки убедить себя, что ей не может быть места в его постели, а, следовательно, и в его сердце! Но, черт побери, она уже была там! И потом, она отвечала ему с такой готовностью, с таким желанием — настолько похожими на любовь, что могли бы вызвать зависть у любого мужчины, — но все это происходило неизменно в темноте, где раздавались лишь вздохи и стоны наслаждения, и ни разу не прозвучали слова любви. Может быть, в те моменты она думала о другом? Нет. Сара выкрикивала его имя не реже, чем он — ее. Тогда что же творилось в душе Сары, когда он сжимал ее в объятиях? Что она думала о будущем?

Вопреки своим первоначальным намерениям Джеффри все больше вовлекал, ее в свою жизнь. Он обещал, что о Лиззи будет заботиться няня, однако каждый день они проводили с малышкой не меньше времени, чем родители со своими детьми. И за этой первой вечеринкой последовали другие встречи и приемы — то вечер в клубе, то театральная премьера, то ужин в одном из самых изысканных ресторанов Сан-Франциско. И Сара участвовала в них безропотно. Возможно, она так поступала просто в интересах ребенка, как он ее об этом и просил? Но она казалась такой счастливой!

Он обращался мыслями в прошлое, к той восемнадцатилетней девушке, на которой женился. Тогда он увидел в Саре обещание тепла, дома и семьи. Теперь, каковы бы ни были ее мотивы, она олицетворяла в его глазах все те же ценности. Он не мог бы желать большего, ему недоставало одного — их реальности. Он договорился с ней об исходе их сделки, который теперь внушал ему страх. Этот оговоренный срок дамокловым мечом нависал над его счастьем. И Джеффри совершенно не представлял, что ему делать.

Рождество прошло восхитительно мирно. Лучшим в этом празднике для Сары оказалась возможность провести целую неделю с Джеффри и Лиззи, о чем она позаботилась в Нью-Йорке. Коттедж был переоборудован и находился в рабочем состоянии: впервые Сара смогла перемещаться из дома на работу без помощи самолета.

И она полностью оценила эту роскошь, так как беспрестанные переезды стали утомлять ее. Сара устала. Часы безделья, которые она проводила в полете, занятые лишь размышлениями о том, что с ней будет, когда всей их затее придет конец, едва ли прибавляли ей душевного спокойствия. В обществе Джеффа и Лиззи она испытывала величайшее счастье, решительно отбрасывая все мысли о будущем. В течение недели перед Новым годом она наслаждалась этим счастьем в полной мере.

Именно в один из таких вечеров, когда Лиззи спала, а они сидели рядом на диване в комнате перед камином, Джеффри повернулся к ней и окинул задумчивым взглядом.

— Ты бы не хотела встретить Новый год вдвоем, только я и ты? — тихо спросил он.

— Разумеется. Почему бы мне быть против?

— Не знаю. В последнее время ты сделалась такой светской.

— Не совсем в последнее время, — мягко поправила Сара. — Ты просто не видел меня в последние несколько лет.

— Но тебе явно доставляет удовольствие бывать в обществе.

— Почему бы нет? У тебя такие милые друзья.

Он скептически изогнул бровь.

— Помнится, было время, когда ты терпеть их не могла.