Бриллиант

Она была рада, но Джеффри не совсем понимал причину. Он-то ожидал, что она проявит нежелание или сомнение, а Сара, тем не менее, являла собой воплощение спокойствия. В своих джинсах и шерстяной водолазке крупной вязки она выглядела очень и очень сексуально. Ее волосы были распущены, в меру спутаны, а в глазах появилась сонливость…

Capa чувствовала, что на нее надвигается нечто, и выставила вперед руку, но ее ладонь лишь прижалась к груди Джеффри, когда он опрокинул ее на кровать.

— Джефф, ребенок!

— Она спит. Мы — тихо.

— Что ты имеешь в виду под этим «мы тихо»?

— Всего пару поцелуев. Никакого шума.

— Но, Джефф… — Он снова прервал ее и снова при помощи губ. И ей ничего не оставалось, кроме как наслаждаться этим, что она и делала в полную силу. Ребенок, хоть и спящий, служил им вместо дуэньи. Молчаливое присутствие девочки напоминало им о цели их брака.

Но мог ли ребенок соперничать в борьбе за полное внимание женщины с сильным красивым мужчиной, особенно когда ребенок мирно спал, а мужчина бодрствовал и был полон желания? И когда его губы стали ласкать ее рот обольщающе стремительно, она оказалась не в силах реагировать иначе, чем женщина, охваченная вдохновленной им страстью.

— Ммм… Твои губы всегда такие сладкие, — прошептал он, но не дал ей времени для ответа, вновь впившись в них со всевозрастающей жаждой, которая не оставляла сомнений в его чувствах.

Сара попыталась оттолкнуть его, но ей оставалось лишь обвить руками его шею, заставляя его теснее прижаться к себе. Вес его тела, прижимавшего ее к постели, сам по себе подействовал на нее возбуждающе, и она почувствовала, как в ней разгорается неутомимое желание. Она дала волю своим пальцам исследовать силу его мускулов, скрываемых рубашкой, а затем просунула руки к нему на грудь, когда он, выгнувшись, отстранился.

Глаза его жадно пили очарование ее пламенеющего от любви лица, а голос стал густым и низким:

— Как ты ухитряешься выглядеть такой обворожительной, проведя день в хлопотах со строителями и Лиззи?

— Я страшная, как ведьма!

— Тогда весьма сексуальна. Черт! — С этими словами Джеффри крепко поцеловал ее. Его пальцы потянулись к ее бедру, а потом медленно, сантиметр за сантиметром, стали подниматься выше. Сара почувствовала, как вместе с движением его пальцев трепещет ее сердце, подчиняясь нежному давлению, исходившему от его руки, двигавшейся от бедра по животу, а затем дальше, через талию и грудь к шее. Не в силах далее терпеть эту пьгтку, Сара схватила его руку, удерживая ее у себя под подбородком. Нежно поцеловав его в ладонь, вопросительно подняла на него глаза.

— Пожалуйста, Джефф, не надо. Я больше не могу.

— Ты не можешь? — воскликнул он, а затем, будто сам поразился своему изумленному возгласу, медленно сел на край кровати и стал тщательно поправлять на себе галстук, но по зрелом размышлении вообще снял его. Потом вновь бросил на Сару смущенный взгляд и перевел его на ковер, рассеянно теребя галстук, снова посмотрел на нее. — Но ты ведь пойдешь со мной на эту вечеринку?

Сара почувствовала себя так, словно пропустила удар. По временам Джеффри так обескураживал ее. Например, теперь, когда велась борьба между страстью и сдержанностью, она сознавала, что желанна, но что он может остановить себя. Или так бывает, когда сердце не принимает в этом участия? Но ведь они так хорошо ладили с тех пор, как она прилетела. Сохранял ли он полное равнодушие или просто противился растущей привязанности?

У Сары не было ответов на эти вопросы. Что касается его вопросов, ситуация была другой.

— Само собой, на вечеринку я пойду, — мягко ответила она. — Она должна быть замечательной.

Если Джеффри был поражен полнейшим спокойствием, с которым она приняла приглашение, то его изумление многократно увеличилось благодаря абсолютной невозмутимости, с которой она держалась в ходе самого этого вечера. В ожидании его она не проявила ни малейшей нервозности, все субботнее утро пребывала в отличном настроении, была весела в субботу после обеда и полностью уверена в себе, когда позднее спустилась в холл, одетая в длинное черное шелковое платье с белой отделкой у ворота, на талии и запястьях, что придавало ее облику особо изысканный вид.

— Великолепно, — похвалил Джеффри, но возбужденный блеск в его серых глазах компенсировал неадекватность восхищения, выраженного столь банальным образом.

— Ты тоже отлично выглядишь, — отозвалась Сара, со знанием дела оценив его черный костюм, накрахмаленную белую рубашку и то, как они облегали его высокое сильное тело. Подойдя к Джеффри, Сара обратила внимание на ароматную влажность его волос, чрезвычайную гладкость выбритых щек, едва уловимый запах лосьона после бритья, что в совокупности еще больше усиливало впечатление мужественности, с которой ей предстояло иметь дело.

Она едва обрела контроль над своим вновь участившимся пульсом, когда Джеффри коснулся серьги из золота и слоновой кости, украшавшей ее ухо.

— Они великолепны, Сара! Как они подходят к твоему платью и идут тебе — идеально!