Бриллиант

Все было так, как она с опаской ожидала в ночь похорон. Одно напоминание о том, как идеально их тела подходили друг другу, — и она вновь захотела его. И это желание будет таким же, как много лет назад. В течение шести месяцев после развода Сара была уверена, что все кончено. Но желание возникло в ней вновь. Почему? Потому что она любила Джеффри и была не в силах отказаться от него. Ее желание оставить его оформилось лишь тогда, когда их брак стал для нее невыносим, тогда, когда она поняла, что для сохранения человеческого достоинства ей нужно сбросить с себя паркеровский покров.

А теперь ситуация изменилась. Она была человеком, жившим своей независимой жизнью. Однако она пообещала ему год — и в действительности она сама хотела этого. Но была ли в этом надежда? Осмелится ли она спросить себя, возможно ли вернуться к тому, что они некогда испытали в Сноумассе? Сара не знала. Она просто не знала!

Эта ночь принесла ей мало сна и еще меньше ответов. Когда в понедельник утром она заставила себя подняться с постели, то была рада отбросить от себя, наконец, все эти бесконечные «зачем» и «почему». Чего она не ожидала, так это трепета, который вызвал в ее сердце прощальный поцелуй Лиззи, а также многозначительного молчания, царившего в маленьком автомобиле Джеффри, ехавшем в аэропорт. Оставив в доме все, кроме маленькой сумочки, Сара вновь запротестовала, когда Джеффри выразил готовность подождать вместе с ней отлета самолета. И вновь он одержал верх. На этот раз его ожидание казалось оправданным. Слегка приобняв ее за плечи, Джеффри отвел Сару к стоящим в отдалении стульям. Устроив ее, сам сел рядом и только тогда заговорил, так тихо, что слова лишь долетали до ее ушей. Сара не удивилась выбору темы.

— Сара, что касается прошлой ночи…

— Джефф, пожалуйста… Давай просто забудем об этом. — Хватит ей терзаний. Где-то в середине ночи Сара полностью смирилась с отсутствием перед собой всякой перспективы.

Джеффри повернулся к ней.

— Я не могу этого сделать и сомневаюсь, что ты также способна на это. — Разумеется, он был прав. Сара стала слушать с большим терпением. — Я лишь пытаюсь облегчить ситуацию для нас обоих, Сара. — Даже для него это заявление прозвучало абсурдно, учитывая охватившее его чувство безысходности. Но эта мысль стоила ему многих часов лихорадочных раздумий. — Мы должны провести вместе год. После этого каждый из нас пойдет своим путем. Как я себе представляю, будет разумно, если мы сведем к минимуму наше общение…

Сара вновь перебила его:

— Но как нам это сделать? Я хочу сказать, брак это общение, хотим мы этого или нет. На прошлой неделе я пыталась сказать тебе…

— А я пытался сказать тебе, что это необычный брак. Это — сделка. У меня и так возникнет проблема, когда Лиззи привяжется к тебе, а ты перестанешь приезжать.

Сара удивленно вскинула брови, услышав обвинение, постигнуть суть которого она не могла.

— Как я это делала раньше? Ты это хочешь сказать?

Переведя глаза на приближавшийся экипаж самолета, Джеффри вздохнул.

— Если это прозвучало именно так, прошу прощения. Я злился, когда ты тогда ушла от меня, но ты была права, поступив так. Теперь я ясно вижу это. — Казалось, это признание далось ему нелегко. — Если бы ты осталась со мной, ты никогда бы не стала такой, какая ты сейчас.

— По крайней мере, по этому поводу мы единодушны, — с упреком заметила она.

Джеффри откинулся на стуле, он явно устал.

— Послушай, я вовсе не хочу сражаться с тобой по этому поводу. Единственное, что мне нужно, сделать этот год более-менее терпимым и…

Острая боль, пронзившая сердце, подбросила Сару, и она вскочила на ноги.

— Мне надо бежать. Начинается посадка. Пока, Джефф.

— Сара… — Он тоже встал, но Сара резко повернулась и направилась к турникету. — Сара, — позвал он в последний раз, но она отказалась его услышать. Меньше всего ей хотелось, чтобы он заметил слезы, выступившие у нее на глазах, и понял, как сильно обидел ее.

Казалось, она простояла с билетом в руке целую вечность, молясь, чтобы Джеффри держался поодаль. Она кусала губы и пыталась думать о чем-нибудь, все равно о чем, лишь бы удержать эти слезы.

Когда, наконец, Сара оказалась на борту самолета, в кресле у окна, выходившего на здание аэровокзала, она обернулась, прижав руку к губам. Но взгляд ее был туманен, слишком туманен, чтобы увидеть высокую темную фигуру Джеффа, который раздумывал над болью, которую успел прочитать в ее глазах.

Он стоял на том же самом месте в четверг утром, ожидая ее прибытия. С понедельника его обуревала тревога за нее, на этот раз он даже позвонил, чтобы убедиться в том, что она не изменила свои планы. Их разговор не нужно было и записывать, настолько четко каждое слово отпечаталось в его памяти.

Телефон прозвонил пять раз, прежде чем она взяла трубку.

— Сара?

Последовала пауза, затем тихое:

— Да?

— Это Джефф. Не помешал? — Джеффри рассчитал свой звонок так, чтобы в Нью-Йорке был вечер, как раз промежуток времени между работой и сном.

— Нет, нет, — мягко сказала она. — Я как раз заканчивала некоторые эскизы, к назначенному на январь показу.

— К показу?