Бриллиант Хакера

Сомнений не было – это та самая кассета, пропавшая из квартиры Французовой, вернее – из комнаты Кати вместе с магнитофоном.

Dutch, по-английски, это «голландский язык» (у англичан даже есть идиома double dutch – «вдвойне голландский», что означает «тарабарщина»: голландский язык считается трудным и для английского уха, так что в этом выражении нидерланским патриотам, если таковые имеются, можно усмотреть определенную голландофобию).

Способ подачи материала был явно неадекватным и вполне мог быть той самой навороченной новейшей методикой, о которой говорила мне девушка.

Право, уж и не знаю, как можно выучить сложнейший иностранный язык таким способом и не свихнуться за время занятий...

Напрашивался неизбежный вывод – Буба, Дрон и Горбачев имеют отношение к исчезновению семейной реликвии Иды Яковлевны, раз пропавшая в это же время из ее квартиры кассета находится в автомобиле.

А материальное выражение этого вывода – кассету с уроком голладнского – я, тихонько подобрав, упрятал себе за носок.

Между тем за окном автомобиля уже мелькали не дома, а лесопосадки с непрочными дачками, огороды и овраги. Мы явно выехали за черту города.

Буба погляел в мою сторону всего раза два за всю поездку. Выражение его лица было злобным и опасливым, видимо он еще не забыл, как спасовал передо мной возле дома Французовой.

Я почти не сомневался, что именно он будет приводить в исполнение смертный приговор, вынесенный мне Пал Палычем Горбачевым.

На что я надеялся?

Трудно сказать.

Пару раз в подобных ситуациях меня выручала смекалка, пару раз мне удавалось воспользоваться благоприятными обстоятельствами. Один раз даже удалось уговорить ребят не делать глупостей.

Вот и сейчас, когда мы остановились на краю высокого обрыва, надежда не покидала меня.

Буба и Дрон выволокли меня из машины. Мотор не стали глушить, и я понял, что парни не собираются долго со мной телепениться.

Мой знакомец Буба становился с каждой минутой все мрачнее и мрачнее. Он стоял на краю обрыва, тупо глядя вниз – на белевшую в глубине помойку с теплыми дымками, поднимающимися к небу от разлагающихся отбросов.

Дрон присел на травку и, достав из кармана небольшую пробирку, высыпал себе на ноготь немного белого порошка и, поднеся палец к носу, с наслаждением втянул в себя наркотический порошок.

– Ствол не засвечен? – спросил он, хлюпая носом и похлопывая себя по ноздрям.

Вместо ответа Буба достал «ТТ» и, передернув затвор, направил орудие в мою сторону.

Мне показалось, что он слегка поколебался. В том, что меня стоит замочить он вряд ли сомневался, но пока рука с пистолетом перемещалась в моем направлении, он на какую-то долю секунду остановил движение.

И в это мгновение его пистолет оказался направленным на Дрона.

Буба словно примеривался как он сможет выстрелить в своего начальника, если вдруг когда-нибудь предоставится такая возможность. И, судя по его глазам, Буба был явно не прочь сделать в теле Дрона пару лишних отверстий, не предусмотренных природой. Но пока что темное дуло «ТТ» смотрело в глаза мне.

– Руки бы развязали, – попросил я. – А то вы словно комиссары, а я вроде как – белый офицер.

Дрон расхохотался, далеко запрокинув голову, а Буба, с ненавистью полоснув по мне взглядом, спрятал пистолет и направился ко мне.

Не размотай они мне руки – я бы сиганул с обрыва как есть, кулем катясь по пригорку к свалке с высоты пятиэтажного дома.

А теперь у меня уже были освобождены верхние и нижние конечности и я мог рассчитывать, что мой прыжок будет более удачливым.

Буба снова достал пистолет и отошел от меня на четыре шага.

Я поднялся на ноги и, пошатываясь, встал симулируя полную покорность. На самом деле, я уже рассчитал, куда буду прыгать и как покачусь.

– Че ты тормозишь, дурик? – с улыбкой спросил Дрон, рассматривая кокаин на свет. – Нажми собачку и поехали – жрать охота...

Сейчас, сейчас...

Оттолкнуться ногой от выпирающего как раз на краю обрыва камня...

Потом...

Но «потом» не наступило.

Выстрелы – один за другим – раздались гораздо раньше, чем я предполагал.

Дрон застыл в изумлении, глядя на осколок пробирки, едва-едва выглядывающий из его пальцев. Белая струйка порошка тихо вилась по воздуху, действительно напоминая метель из песни двадцатых годов.

Буба опустил пистолет и, открыв рот от удивления, огляделся по сторонам.

Долго искать снайпера моему потенциальному палачу не пришлось: немного поодаль раздался тихий свист, затем зашелестели ветки орешника и обернувшийся Буба увидел направленное на него дуло автомата.

Тут же с другой стороны, неподалеку от Дрона раздались аналогичные звуки и из зарослей ольшанника блеснул второй ствол калашникова.

Дрон яростно выматерился и, отшвырнув прочь ненужную пробирку, вскочил на ноги, но вынужден был тут же заплясать на месте – автоматная очередь прошлась ровнехонько рядом с носками его башмаков.

Пули весело чирикали по камешкам, рикошетом разлетаясь по сторонам.