Бремя живых

Бубнов, будучи всего-навсего доктором, пусть и военным, и причастным к деятельности контрразведки, повел себя с первого момента совершенно грамотно. И тревожный сигнал подал вовремя, и в меру возможности комментировал свои действия, давая возможность высказаться и налетчикам. То есть все шло, как грамотно срежиссированный радиоспектакль.

Дежурный, тоже не новичок, сразу же развернул несколько подвижных радиопеленгаторов и на карте города отслеживал перемещения автомобиля, в котором везли Максима.

Стрельникову оставалось только отдать команду, и группы захвата тотчас же приступят к делу. Но вот именно этого делать ему не хотелось. Намечалась неплохая оперативная игра, в которых он знал толк. Лишь бы доктор продолжал вести себя правильно. Если бы его хоть на полминуты оставили одного, этого хватило бы, чтобы передать необходимые инструкции и рекомендации.

Задержать вражеских агентов — не проблема, но потом замучаешься отслеживать их связи и доказывать конкретную вину. Какие-то показания по горячим следам получить можно, но вряд ли они выведут на организаторов и заказчиков.

Лучше еще немного подождать, послушать.

Обращаться за санкциями к Чекменеву полковник тоже не хотел. Пока все дело вполне укладывается в рамки его нынешней компетенции, а что такое, когда простенькой операцией начинают руководить начальники с большими звездами, он знал не понаслышке. Вот зимой они с Неверовым провели «Саблю» исключительно под свою ответственность и выиграли по-крупному. А начни докладывать и согласовывать, неизвестно, чем бы кончилось. Вернее — давно и хорошо известно.

И сейчас Стрельников чувствовал, что ниточка тянется туда же. Вершки они срубили под ноль и корешки кое-какие подергали, да не все, не все. Есть такие сорняки, что на десятки метров распускают под землей свои корни, тонкие и прочные, как стальная проволока.

— Я сам поеду. Какая бригада ближе всего к объекту?

Не прошло и лишней минуты, как полковник переоделся в специальный рабочий костюм, напоминающий высотный противоперегрузочный, с мышечными усилителями и поликарбоновыми вставками, защищающими жизненно важные органы даже от автоматной пули в упор.

Шлем-сфера оснащен прибором ночного видения, галогеновой фарой, способной своим лучом при прямом попадании ослепить противника на срок от часа до суток, ультракоротковолновой связью с остальными членами группы и отдельным приемником, настроенным на волну переговорника Бубнова.

В завершение экипировки он надел разгрузочный пояс с полным комплектом бесшумного оружия и боеприпасов, виброножом и сумкой фотоимпульсных гранат.

Попрыгал привычно, проверяя подгонку снаряжения, и ощутил нечто близкое к простому человеческому счастью. Сколько-то времени ему не нужно думать о высоких материях, только — о предстоящем деле.

Кто его знает, не в последний ли раз?

При этой мысли Стрельников суеверно сплюнул и проделал остальные необходимые действия.

«Последний раз» — это не в том совершенно смысле. Просто — вдруг по должности больше не придется лично возглавлять группы захвата и кайфовать от порции адреналина, вброшенного в кровь собственным риском, отвагой и умением.

Он устроился на переднем сиденье низкой, плоской, как портсигар, черной бронемашины. Со стороны она больше всего напоминала спортивное «купе» класса «Гран туризмо» и при хорошем водителе могла носиться по пустым ночью городским улицам с двухсоткилометровой скоростью, производя незабываемое впечатление на редких таксистов и еще более редких пешеходов.

— Вперед! — приказал он водителю. — Но лихачить не нужно. Я этого не люблю.

— Знаем, Виктор Викторович, как же, — с почти неуловимой иронией в голосе ответил офицер.

Стрельников продолжал с интересом вслушиваться в те слова, что доносились из переговорника. Все это было крайне интересно и сулило великолепные оперативные перспективы.

Вот мы сейчас их возьмем, побеседуем наскоро, но по душам, узнаем, кто есть этот рафинированный джентльмен, а там и до хозяев доберемся.

Но вдруг что-то там изменилось, на той стороне радиоволны.

И Стрельников, отчетливо понимавший границу собственной компетенции, перебросил тумблер на панели широкополосного передатчика-транслятора.

— Игорь Викторович, объяснять обстановку некогда. Бубнов захвачен и доставлен на известную мне точку. Работаю по стандарту. Но сейчас там… Одним словом — я вас переключаю напрямую. Слушайте сами. Примете решение — дайте знать.

Глава 13

Режим жизни и службы на «Сердитом» постепенно обретал черты должного порядка. На нормальном флоте экипаж стоял ходовые вахты по четыре часа через восемь, и всем хватало времени и на отдых, и на сон, причем командир всегда уверен, что механизмы обслуживаются должным образом, штурман ведет прокладку курса, боцман руководит строевой командой, а кок в положенное время представит на пробу завтрак, обед и ужин.

И служба идет с четкостью и бесшумностью швейцарского хронометра. От подъема флага до «вечерней зари с церемонией».