Бремя судьбы (ЛП)

Единственное объяснение, которое приходило Гарри в голову, — это то, что всё, что происходило за пределами Хогвартса, можно было охарактеризовать любым словом, но только не как “нормально”. Всё волшебное сообщество, казалось, пребывало в состоянии паники. Неважно, верили ли люди в возвращение Волдеморта или нет. Вотум недоверия к Корнелису Фаджу лишь подтвердил то, что в Министерстве Магии были серьёзные проблемы. Газеты ежедневно писали о том, кто должен занять пост Фаджа. К счастью, Люциуса Малфоя и прочих Пожирателей смерти, которых называл Гарри, среди предлагаемых кандидатур не было.

Апрель сменился маем, и только тогда шумиха по поводу того, кто займёт пост министра, постепенно улеглась. ОЗ приостановило свои собрания, дабы все могли полноценно сосредоточиться на предстоящих экзаменах. Теперь, вместо практических уроков защиты в Выручай-Комнате, члены ОЗ сформировали учебные группы по предметам, которые вызвали у учеников проблемы. Группа по Зельям стала наиболее популярной, на втором месте шла Трансфигурация, однако причины для этого были совершенно разные. Группа по Зельям была теоретической, и там ученики пытались понять то, что профессор Снейп не объяснял на уроках. Трансфигурация же была практической группой, предназначенной для того, чтобы помочь всем нуждавшимся со сложными преобразованиями, которые они проходили с МакГонагалл.

Квиддичные тренировки теперь проходили каждый вечер, чтобы максимально подготовить команду к финальной игре сезона, которую назначили на конец месяца. Тренировки проходили рано, поэтому у Гарри оставалось время на домашнюю работу и даже на занятия Окклюменцией, но подобное плотное расписание крайне изматывало парня. Профессор Снейп увеличил силу своих мысленных атак, из-за чего гаррин шрам начал болеть чаще обычного, но, к счастью, его больше не преследовали сны об Отделе Тайн или видения о Волдеморте. Уж это Гарри сейчас было совсем не нужно.

И всё было абсолютно нормально, пока однажды рано утром Гарри ни проснулся из-за сильной головной боли, по сравнению с которой боль в шраме казалась лишь досадной помехой. Открыв глаза, парень понял, что это было большой ошибкой. В комнате было слишком светло, из-за чего боль только усилилась. Любая мысль тоже лишь ухудшала ситуацию. Секунды тянулись бесконечно медленно, и единственное, что Гарри мог делать, — это ждать, пока всё пройдёт. Послышались голоса, но их вытеснил другой, успокаивающий голос, который до этого Гарри слышал лишь однажды, тогда, когда находился под воздействием дементоров.

“Держись, сын. Боль пройдёт”. — “Папа? Я... я умираю? Как я могу слышать тебя?” — “Нет, сын, ты не умираешь. Будь сильным. Доверься мне. Боль не продлится вечно”. — “Что со мной происходит?” — “Я не знаю, сын. Попытайся сосредоточиться на моём голосе, а не на боли. Дыши, Гарри. Сосредоточься на чём-то меньшем”.

Почувствовав внезапную волну тепла, Гарри открыл глаза и увидел вспышку пламени, в которой возник знакомый ему феникс. Птица тихо запела, и её успокаивающий голос заставил парня расслабиться. Боль начала отступать, и Гарри снова закрыл глаза. Песня Фоукса омывала его, укрывая, как одеяло, и всё остальное, казалось, растворилось. Его поглотили мир и блаженство. Здесь ему ничто не могло причинить вред.

“Гарри?”

Голос прозвучал словно издалека, но был знаком. Где же он его уже слышал?

“Папа? — слабым голосом спросил Гарри, пытаясь удержаться за мирную черноту. Он слишком устал, чтобы разбираться, кто с ним разговаривал и чего они хотели. — Ты был прав, папа. Спасибо”. Дальше подкатывающую сонливость игнорировать стало просто невозможно. Гарри не чувствовал ни капли энергии и едва ли заметил, как в ещё одной вспышке пламени исчез Фоукс.

Следующее, что Гарри запомнил, — это что его опустили на что-то мягкое и укрыли одеялом. Его лицо, особенно под носом, протёрли холодной, влажной тряпкой. Ещё один холодный компресс положили ему на лоб, из-за чего Гарри рефлекторно вздрогнул. В его разум пробились приглушённые голоса, и парень попытался избавиться от тумана, застилавшего его сознание. Его подхватили под плечи и приподняли так, чтобы голова запрокинулась назад.

Без какого-либо предупреждения гаррины глаза распахнулись, что напугало тех, кто был рядом. Голова парня медленно поднялась, и он уставился вперёд, ни на чём не фокусируясь, но во взгляде его было столько силы, сколько не должно было быть ни у одного подростка.

— В лес принесли опасность, — жёстко сказал он. — Контролируйте её или уберите оттуда. Выбирайте сами.