Бремя богов

Колдуну требовалось найти событие, благодаря которому ему удастся хоть как-то приткнуться к любому из лесных родов. Но покамест он видел только бесполезные гадости: охотника, которого задирал медведь; рыбака, напоровшегося на собственную острогу; схватку на неведомой лесной тропе, после которой один мужчина остался лежать с проломленным черепом, а другой, рядом с мертвецом – со сломанной ногой.

Печальная статистика человеческой жизни: несчастные случаи, самоубийства, драки, нападения зверей. Самое неприятное, что во многих случаях беды случались с детьми. Слишком часто – ибо дети неопытны и слабы. В таких случаях колдун, даже не досмотрев происходящего, спешно выплескивал воду, и только после этого стирал определитель неприятного события.

Семнадцать экстремумов, примерно по пять минут на каждый…

Утро осталось позади, а воспитанник братства так и не нашел ничего интересного в ближайшие пять дней. Теперь нужно было либо считать дальше, на длинный срок, либо ждать и через неделю составлять новый расклад потоков. Чем длиннее прогноз – тем выше вероятность отклонения расчетной точки от реального события.

Однако просто сидеть день за днем в надежде на удачу и ждать в диком лесу – тоже занятие тоскливое. На диване тут не поваляешься, в интернете не посидишь. Только комаров кормить, да в небо плевать – вот и все развлечения.

Молодой колдун потянулся за оставшейся от ужина рыбой – но ничего не нащупал.

Похоже, его угощение настолько понравилось здешним хозяевам, что они без спросу взяли добавки.

Однако Степа не обиделся. Разве можно обижаться на берегиню?

Он задумчиво посмотрел на оставшиеся в кострище вчерашние угольки, достал и покрутил в руках рогатку с леской и блесной. А потом вдруг решился – и снова начал просчитывать потоки, выписывая в матрицы полусуточные результаты. Вывел определители, записал. Получилось еще шесть позиций.

– Ладно, – сказал себе чародей. – Шесть точек, и на сегодня все.

Он еще раз сходил к ручью, набрал воды, вылил в застеленную одеялом ямку, провел рукой над качающейся поверхностью. Воспитанник братства делал это уже так много раз, что у него давным давно все происходило на уровне рефлексов. Наметить точку, напитать воду, посмотреть в нее. Наметить, напитать, посмотреть. Наметить…

Внезапно колдун замер, внимательно следя, словно бы через маленькое окошко с высоты нескольких метров, за девушкой с очень странной прической. Опрятное замшевое платье с меховой отделкой, костяные бусы, мягкие мокасины с опушкой поверху. Девушка постояла на берегу озера, на желтой пляжной полоске, затем медленно вошла в воду. Остановилась, погрузившись по подбородок. Открыла рот, впуская в него воду. Степану показалось, что она заплакала. И – сделала вдох.

– Есть! – с облегчением откинулся чародей и вскинул руки с растопыренными в стороны пальцами. – Нашел!

Как известно, девицы кончают собой только в двух случаях: от любви и от позора. Проще говоря – исключительно по глупости.

В будущем с ними, конечно же, будут случаться еще и финансово-наркотические проблемы, либо экзаменационно-депрессивные. Но в неолите, понятное дело, эта разновидность умопомешательства людям не грозила. Посему Степан пребывал в уверенности, что сможет справиться с девичьей проблемой без особого труда. Любовные беды вообще имеют привычку рассасываться сами собой – достаточно лишь проявить немного терпения и не поддаться первому дурному порыву. Все, что требуется при этом от чародея – так это вовремя оказаться рядом, удержать да подставить жилетку для слез…

И тогда у воспитанника братства наконец-то появится первое столь нужное для проникновения в чужую семью знакомство.

Отвести домой, сдать на руки родителям. Посочувствовать, предложить помощь, напроситься отдохнуть… Спасителя дочери уж точно не убьют, и почти наверняка не прогонят. Во всяком случае – сразу.

– А с первой попытки не получится, так со второй или третьей зацеплюсь, – вслух закончил Золотарев. – Девицы постоянно пытаются наложить на себя руки. Хоть раз в неделю, но обязательно кто-нибудь найдется. Статистика…

Он задумчиво посмотрел на остальные исчисленные точки экстремумов, махнул рукой и стер все, кроме последней проверенной. Поднялся и отправился вниз по ручью.

Трудно поверить, но Москва-река буквально кишела рыбой. Два-три броска – поклевка, два-три броска – поклевка. Степан поймал крупного жереха, двух щук, окуня, после чего половил еще немного чисто для удовольствия, отпуская добычу. Но такое развлечение быстро наскучило, и охотник на повелителя оборотней отправился обратно в свое логово. Развел костер, разделал рыбу, опять приправив можжевеловыми веточками, обмазал глиной и зарыл в угли, подбросил сверху сосновых сучьев. Отправился за валежником. Когда вернулся с полной охапкой – обед уже был готов.

Чародей знал, что лесная нежить, древний изначальный народ, не приходит днем – однако все равно отложил крупный горячий кусок для берегини, отнес за ком вывороченных корней, поклонился:

– Примите мое уважение, здешние хозяева, разделите со мной скромную трапезу.