Бред какой-то!

Я залезла обратно в палатку и подумала: молодец Джеки, что не участвует в выборах. Это и есть настоящая эмансипация, это и значит быть свободной: делать то, что хочешь, и не делать того, чего не хочешь. И не давать себя вовлечь в эти игры между мужчинами и женщинами. Я все это знаю, но спросите меня, кто хочет стать президентом Идеального государства для Детей, – и вы увидите меня в первых рядах. Я вступлю в борьбу с мужчинами! Точнее, с Донни… Я знаю все, не понимаю ничего. Что характерно для породы интеллектуалов.

– Фил, дружище, – услышала я голос Донни, – тебе не надо сходить к врачу, полечить вчерашние раны?

Значит, уже пора идти к бункеру, и Донни придумал тонкий способ отделаться от Фила. Но, видимо, слишком тонкий, потому что Фил ничего не заметил и принялся весело рассказывать теперь уже настоящий анекдот. Про психа, который хотел из рогатки перебить всех птиц на свете.

– Бейтел, – спросил он в середине анекдота, – куда это ты собрался?

– Я не хочу слушать такую историю, – сказал Бейтел.

– И я тоже, – сказал Дилан.

– Только не уходите далеко! – попросил Донни.

– Этот анекдот обычно нравится именно маленьким мальчикам, – удивился Фил.

И продолжал рассказывать, но я уже тоже не слушала.

– А пятьдесят лет назад, – спросила я у дедушки Давида, – когда женщины вдруг эмансипировались и стали вовсю заниматься сексом?

Дедушка Давид так здорово рассказывал и так смеялся, что хотелось верить всему. Хотя его версии часто отличались от того, что я читала раньше.

– Женщины боролись тогда за противозачаточные пилюли и презервативы, – сказала я, – чтобы заниматься сексом и не беременеть.

– Думаешь, мужчинам это не нравилось? – спросил дедушка Давид.

– Сколько тебе тогда было лет? – в ответ спросила я.

– Сорок.

– А в сорок лет еще можно заниматься сексом?

– Выясни у мамы.

Ах да. Во время этого разговора с дедушкой маме было лет тридцать пять.

– А мужчины любят секс больше, чем женщины? – поинтересовалась я.

– Это тоже выясни у мамы.

– Она ничего не хочет рассказывать, – пожаловалась я. – Говорит только: «Если хочешь сардельку, необязательно тащить в дом всю свинью».

Я думала, что дедушка Давид засмеется, но он страшно разозлился. По-моему, таким злющим я его никогда прежде не видела.

– Да, – сказал он, – а если ты затащила в дом свинью и доела сардельку, то свинью можно выгнать из дома к чертовой матери.

– Так мама, значит?..

– И пусть свинья тогда работает как проклятая в Дубае и каждый месяц переводит тебе деньги.

– Так мама, значит?..

– И это опять же выясни у нее самой.

– Но она ничего не рассказывает!

– Лучше бы я тоже ничего не рассказывал. Прости, Салли Мо!

– Ладно, но как вы жили с бабушкой Йориной? Кто из вас был главным в доме?

У дедушки на лице снова появилась улыбка.

– Я принимал решения, а она издавала постановления.

– Неужели нельзя, чтобы так же правили вообще всем миром, мужчины вместе с женщинами?

– Отдельный человек прогрессивнее, чем человечество в целом, Салли Мо, – сказал дедушка Давид, – надеюсь, что ты до такого доживешь, надеюсь. Но…

Что он хотел сказать после «но», пришлось догадываться. Я предложила отправиться на рыбалку.

– Салли Мо! – Это был Донни. – Пошли! Немедленно, черт побери!

Надеюсь, Дилан хочет стать пастором. Но если он будет медбратом на вертолете скорой помощи – тоже годится.

Волк, коза и капуста

15 июля, среда, 22:41

Наша героиня вылезла из палатки, прищурилась от яркого солнца, потянулась, как будто еще минуту назад спала, а не изливала на бумагу безбрежные потоки слов, и увидела Бейтела, который с заплаканными глазами сидел в песке. Потянула его за руки, пытаясь поднять его с земли, но он засел крепко, как якорь.

– Я с вами не пойду, – заявил он, – потому что там эти мальчики, а Донни говорит, чтобы я пошел.

– Я тебя буду защищать, – пообещал Донни, стоявший рядом, – клянусь, потому что в моих планах тебе отведена важная роль.

И обнял Бейтела за плечи.

Так палач набрасывает приговоренному веревку на шею.

– Ты всегда врешь, – сказал Бейтел.

– Окей, – согласился Донни, – я не буду тебя защищать, и в моих планах тебе не отведено роли.

Над этими словами Бейтел так глубоко задумался, что я смогла поднять его с земли. Наши мамы лежали в палатках, со своими Happinez и happiness.

– А где Фил? – спросила я.

– Работает. Думаю, пишет.

Дилан ждал нас под деревьями. Он явно нервничал. Как будто от результата выборов зависело, кому достанется Джеки. Мы миновали тенистый лес и дальше пошли крадучись.

– Все будет хорошо, – сказала я Бейтелу.

– Я сейчас сильный, как звери, – ответил он. – Я об этом ненадолго забыл, но сейчас вспомнил. Я могу все, что могут звери. Ты тоже хочешь быть такой же сильной, да, Салли Мо?

Еще бы.

– Медведь даст тебе силу, – заверил Бейтел. – К нему даже не надо прикасаться. Он просто посмотрит тебе прямо в глаза.

Бейтел вытащил бибабошку из-за пазухи и подержал медвежью головку у моего лица.

– Теперь все в порядке, – объявил он.