Браво-Два-Ноль

— Не стрелять, — приказал я. — Мы должны исходить из того, что нас обнаружили, но какие из этого будут последствия, пока что сказать нельзя.

Похоже, все внимание водителя бульдозера было сосредоточено на том, чтобы найти место, где можно было бы выбраться из глубокого вади. Казалось, он целую бесконечность ездил то в одну, то в другую сторону.

— Твою мать, — сказал я Винсу, — нам нужно идти. Мы не можем торчать здесь до бесконечности.

Конечно, в идеале следовало бы дождаться темноты, но я чувствовал, что ситуация выходит из-под контроля.

Внезапно бульдозер скрылся из виду, и рев двигателя стал тише. Должно быть, водитель нашел пологий выезд со дна вади, который искал.

Пора идти. Я попросил Стэна позвать ребят с пулеметами, чтобы всем были слышны мои слова.

Мы собрались в круг, с подсумками на ремнях и рюкзаками у ног. В этот момент мы были особенно уязвимы, потому что все находились так тесно друг к другу, однако обойтись без этого было нельзя, поскольку все должны знать, что происходит.

Я начал с констатации очевидного.

— Нам нужно уходить отсюда, — сказал я. — Мы пойдем на запад, стараясь не наткнуться на зенитные батареи, после чего повернем на юг и будем идти до ТВ с вертолетом. Встреча с вертолетом будет завтра утром в 04.00.

— До встречи в нашей любимой пивной, — сказал Крис.

— Твою мать, — произнес Динджер своим жутким голосом в духе У. Ц. Филдса. — Иди на запад, юноша, иди на запад.

Мы взвалили рюкзаки на плечи и проверили подсумки. Все остальное пришлось бросить. Даже «Клэйморы» остались на месте, потому что у нас не было времени их забрать.

Из-за батареи «С-60» у нас был только один путь отхода. На запад, затем на юг, по возможности максимально используя складки местности. Но спешить нельзя. Мы не хотели совершать ошибки. У нас будет уйма времени на то, чтобы добраться до ТВ с вертолетом, если только нам удастся выбраться из этого дерьма и уйти под покровом темноты.

Тревога, охватившая меня, была разбавлена спокойной уверенностью. Конечно, после такой усердной работы по разработке плана, прибытию на место, установлению и подтверждению местонахождения магистрали мы заслуживали лучшего. Нам здорово не повезло с потерей связи. Но я все же надеялся на то, что мы сможем выкрутиться: надо только дождаться завтрашнего утра, 04.00, и мы снова вернемся в дело. В конце концов нас восемь человек, у нас есть оружие, у нас есть патроны, у нас есть «шестьдесят шестые». Чего еще можно желать?

— Ребята, — предложил Марк, — давайте станем похожи на «тюрбанов».

Мы закрыли лица платками. Солнце светило нам в лицо. Мы выступили вперед, растянувшись в цепочку; я шел первым. Мы двигались с соблюдением всех мер предосторожности, не спеша, изучая местность вокруг.

Вади выровнялось, превратившись в плоскую равнину. Некоторое время мы шли на запад, используя складки местности, затем повернули налево, на юг.

Я все время оглядывался назад, поскольку не хотел оказаться в зоне поражения зенитных орудий. С каждым шагом я ожидал услышать свист проносящегося над головой 57-мм снаряда. Что останавливает иракцев? Неужели они не поверили мальчишке? А может быть, они ждут подкреплений? Или просто собираются с духом, решаясь на нас напасть?

Еще минут пять мы двигались на запад, сохраняя расстояние друг между другом, чтобы в случае крупных неприятностей потери были минимальными. Эта тактика была правильной, вот только если тот, кто идет в голове, наткнется на неприятеля, замыкающему придется бежать метров шестьдесят, чтобы прийти на помощь, если это потребуется.

Мы повернули на юг там, где слева начиналось возвышение, тянувшееся до магистрали. Мы по-прежнему оставались в «мертвой зоне» для зенитных орудий, которые были установлены дальше с противоположной стороны. Поворачивая на юг, мы не могли поверить в свое везение. До сих пор ничего не произошло. И вдруг с востока, слева, послышался лязг гусениц.

Приток адреналина, кровь заструилась быстрее. Мы остановились. Вперед идти нельзя, возвращаться назад также нельзя. Куда двигаться? Все понимали, что рано или поздно это обязательно произойдет.

Ребята начали готовиться к бою. Каждый знал свое дело. Рюкзаки опустились на землю, все проверили, что карманы и подсумки застегнуты. Нет ничего хорошего броситься вперед, а, добежав до цели, обнаружить, что запасных магазинов больше не осталось, потому что все они вывалились по дороге. Ребята проверяли оружие отработанными движениями, ставшими их второй натурой. Наверное, до боевого столкновения оставались считаные секунды. Я огляделся по сторонам, пытаясь отыскать более глубокую яму, чем ту мелкую царапину на поверхности земли, в которой находился.

Самое мрачное мгновение — самая последняя минута перед началом боя. Не видно абсолютно ничего. Остается только слушать и думать. Сколько бронированных чудовищ надвигается на нас? Они просто наедут на нас, поливая из пулеметов, — что с их стороны было бы самым разумным? Бежать некуда. Нам остается только драться. Вокруг нас усиливался лязг гусениц и рев мощных двигателей. Мы по-прежнему не знали, где враг.