Братишка

Я даже как-то не ожидал этого. Пройдя в кабинет, моё внимание сразу переключилось на хозяина, я лишь мелком осмотрелся. Я запоминал лицо и сам вид этого, не побоюсь этого слова, великого человека, поэтому и впитывал, закрепляя в памяти все его черты и движения. Но он не курил, хотя трубку в стороне я рассмотрел, да и присутствовал остаточный запах табака в кабинете. Похоже, перед моим приходом кабинет проветрили, или хозяин кабинета курил очень давно, запах еле улавливался.

– Чай будешь?

– Буду. Если можно с печеньем. Слава о кремлевских печениях гремит по всей стране. Хотелось бы изведать. Тем более и не ел сегодня толком, утром в пять часов, как подняли, клоуны одни, лишь успел быстро позавтракать хлеба с молоком.

– А что случилось? – сделав заказ по телефону, поинтересовался хозяин кабинета. Судя по тону вопроса, его действительно заинтересовал этот момент.

– А-а-а, – только махнул я рукой. – Про моё выступление на радио думаю, вы слышали, ну или вам передали?

– Я слушал. Сначала выступления слушал. Хорошие песни, и рассказы твои… Тяжело было всё это слушать.

– Самое печальное, что всё, что я рассказал, это правда. Да ведь не только вы слушали, все меня слышали. И про золото, а я его ещё не сдал, в тайнике находиться, и про сделанные мной фото, ну и про оружие. Утром, когда нашли, где я живу, рванули ко мне три машины. Сотрудников НКВД, Политуправления и машина из добровольческого коммунистического батальона. Что странно, наверное, стечение обстоятельств, нашли они мой дом одновременно, и приехали вместе. Что дальше было, я не видел, спал, разбудили. В общем, водители таких организаций как Политуправлении и Наркомата товарища Берии, считали, что на трассе они важнее и их нужно пропустить, носы к потолку и друг другу не уступили место. В результате две разбитые машины и мне палисадник разрешили. Вот я и проснулся, от удара, сотрясения дома, и мата что стоял снаружи. Всю улицу подняли, не только моих родных. Дед с «берданкой» к бою начал готовиться. Думал бандитский штурм. Командиры коммунистического батальона не пострадали, в сторонке стояли и за всем этим с интересом наблюдали. Сами понимаете, я на нервах был. После бомбёжки только новые стёкла вставил, а тут мне опять ремонтировать, ну я оделся, схватил кол со двора и на улицу. Троим по хребту перепало, остальные шустрые, бегали быстро. Двоим из Политуправления перепало, и одному сотруднику НКВД. Но тот сам виноват, об водителя стукнулся и упал, грех такой возможность не воспользоваться было. А вот водители шустрые, за машины спрятаться успели. Потом ничего, разобрались и делом занялись. Съездили к тайнику, и я по описи передал всё оружие, и боеприпасы как обещал. Вот акт приёма.

Протянув Сталину лист квитанции, я вдруг обнаружил, что тот трясётся, зажмурившись, и внезапно понял, что тот смеётся. Не сдержавшись, тот засмеялся в полный голос. Именно в этот момент и зашёл в кабинет Поскребышев, что лично нёс поднос со стаканами с чаем и самим чайником, тут же была и розетка с печеньем. Он удивлённо посмотрел на нас, но потом снова принял невозмутимый вид и стал расставлять приборы. Отсмеявшись, Сталин, мельком посмотрев на своего личного помощника, вдруг спросил:

– Саша, а почему тебя так заинтересовал внешний вид своего тёзки?

– Дополнительно проверял, врали мне или нет, – положив квитанцию на стол, я взял стакан и осторожно попробовал. Не зря парил, крутой кипяток налили.

– Вот как, и что же тебе рассказывали о Поскребышеве?

– Да больше о вас. Говорили что вы тиран. Скручивали листки бумаги в трубочку, надевали их на пальцы своему секретарю и поджигали, с садисткой улыбкой наблюдая как тот корчится, но товарищ Поскрёбышев не издавал ни звука. Или как вы хватали его за волосы и били лицом об стол.

Сталин, и слушавший нас Поскребышев застыли в шоке. Смеха в глазах хозяина кабинета уже не было, там разгоралась лютая ярость, что даже мне было не по себе, но я невозмутимо продолжал делить печеньки. Сталину и трёх хватит, он их и так каждый день ест, остальное я честно отделил себе и, беря из небольшой кучки печенье, смаковал их с чаем. Реально вкусно, не обманули слухи.

– Кто?! – яростно спросил Сталин, вставая. – Кто посмел распускать такие грязные слухи?!

– Врачи говорят, что нервные клетки не восстанавливаются, а вы такими вспышками себе сердце посадите, а мне бы хотелось, чтобы вы подольше прожили. Сядьте, успокойтесь, чаю попейте. Тем более тому, кто распускает эти слухи, вы всё равно ничего сделать не сможете. С детства пороть надо было, воспитывая дочурку. Самое паршивое, что ведь ей некоторые несознательные личности верят. Как же, ведь дочь самого товарища Сталина.

Хозяин кабинета даже упал на стул и Поскрёбышев захлопотал вокруг него. Как-то у нас не так разговор прошёл, но всё что я спланировал, пока мы ехали в машине, выдал. Было ещё кое-что, но это чуть позже выдам. Продолжая попивать чая, я сказал: