Брат мой, враг мой

– Нет, – упрямо сказал Кен. – Чего ради? Из-за экзамена? Он пролетит, как дым, – мы и не заметим. Вот что я добыл тебе в подарок. – Кен вытащил из кармана два посеребренных стеклянных баллончика и протянул Дэви. – Лампы с экранирующей сеткой. Одна для дела, другая про запас. Работают, как черти. Я сегодня читал их описание.

Дэви поглядел на блестящие электронные лампы, наслаждаясь ощущением шелковистой поверхности стекла, согревавшегося в его ладони.

– А ну тебя, делай, что хочешь. Только я считаю, что именно в нынешний вечер…

Кен схватил Дэви за плечо, скрывая за шуткой досаду.

– Слушай, – сказал он, глядя Дэви в лицо. – Я твоя старший брат или нет?

– Ну?

– А кто должен подавать пример, старший брат или младший?

– Если ты называешь это…

– Подавать пример должен старший брат, – твердо сказал Кен. – А что ты сказал, когда уезжал встречать уоллисовскую внучку?

– Я сказал…

– Ты сказал: «Вернусь через двадцать минут». Двадцать минут. А прошлялся два часа.

– Я…

– Два часа. И что же, разве я устроил тебе нахлобучку? Разве я допытывался, где тебя носило? Разве я сказал хоть слово про завтрашний экзамен? Сказал я хоть одно слово? Нет, в отношении твоих дел я вел себя, что называется, с деликатной сдержанностью. Я только позволил себе спросить, хорошенькая ли она. Вот какой пример я подал тебе, как старший брат. Теперь изволь поступать так же по отношению ко мне. И ещё вот что. Вечером мне понадобятся эти брюки, так ты их сними, пусть пока отвисятся. Ну, марш отсюда.

– Иди к черту, – сказал Дэви, невольно улыбаясь.

Беспечная уверенность Кена в том, что всё обойдется благополучно, перестала действовать на Дэви, как только Кен, поужинав, вывел машину из гаража. Дэви прислушался к затихающему вдали шуму мотора. Кен уехал, а Дэви остался наедине со своими мрачными предчувствиями, и только преданность старшему брату мешала ему признаться себе, что он просто возмущен поведением Кена.

Марго не пришла домой к ужину – наверное, задержалась в магазине. Она-то ни за что не позволила бы Кену уехать. «Черт возьми, – подумал Дэви, – она хорошо понимает значение этого экзамена». Со следующей недели они начнут добывать деньги для своей работы – по плану Дэви они пойдут прямо в банк и попросят финансовой поддержки. И если экзамен сойдет благополучно, то Дэви и Кен явятся туда уже не как мальчишки из местного гаража, одержимые сумасшедшей идеей, а как инженеры с университетским образованием, с учёной степенью, доказывающей, что они знают, о чём говорят. С этой точки зрения, завтрашние экзамены означают деньги, ту сумму денег, от которой зависит всё их будущее. То, что Кен стремглав помчался к девчонке, нельзя даже объяснить как жест азартного игрока. Насколько Дэви знал, в данном случае игра не стоила свеч и никак не могла возместить Кену возможные потери. Игрок, по крайней мере, хоть учитывает свои шансы.

– К черту, – вдруг вспылил Дэви, – я действительно зол на Кена – вот и всё. Он не должен был уходить. И, по всей вероятности, вернется бог знает когда.

Признавшись самому себе, что он сердится на Кена, Дэви почувствовал некоторое облегчение: теперь он мог перенести злость на себя за то, что никогда не отчитывал Кена, как делала это Марго. Кен вовсе не нуждается в его покровительстве. Когда он бывает прав, он по-настоящему прав, но, боже мой, иногда он бывает чудовищно неправ, и тогда надо ему говорить об этом прямо. Дэви решил дождаться Кена, когда бы тот ни вернулся, и повторить вместе с ним весь материал, пусть даже им придется сидеть всю ночь.

Он достал конспекты, но в глазах его стояли две блестящие лампы, принесенные Кеном. Дэви рывком выдвинул ящик, в нем тихонько звякнули два маленьких шарика. Он взял в руки один из них, хрупкий, как скорлупка, и стал рассматривать его – но это был лишь предлог, чтобы дотронуться до стекла. Дэви вяло боролся с всегдашним искушением раздавить стекло, чтобы увидеть, глазами увидеть внутренность лампы и оценить изобретательность её конструкции. Это вовсе не было бессмысленным варварством, скорее тягой заглянуть в другой мир, который так хорошо рисовало ему воображение.

Стекло резко звякнуло о край стола; Дэви аккуратно смахнул осколки и впился глазами в тоненький штифт из проволоки и металла, снова и снова поворачивая в пальцах цоколь. Потом он взял другую лампу и вставил её в пустую ламповую панель испытуемой электронной схемы.

Радиолампа тускло поблескивала в полутьме, похожая ка елочный серебряный шарик. На её стеклянной поверхности дрожал слабый блик – отсвет единственной электрической лампочки, находившейся на расстоянии нескольких футов. Дэви уселся под светом, полуотвернувшись от электронной лампы; однако он мысленно видел на несколько метров перед собой, а его пальцы, знающие каждую кнопку управления на распределительной доске, осторожно зондировали крошечную вселенную, атмосфера которой была разрежена, как в межзвездном пространстве.