Брак по завещанию, или Наследство с подвохом

Про этот городок, затерянный в скалах, я слышал только от дедушки, когда был маленьким. Он рассказывал, что Совет уничтожил целый город сообщников, которые готовили заговор против Святой дюжины.

— И кем же были твои родители? — спросил я с издевкой. — Воры? Убийцы? Мошенники?

— У меня была только мать, — холодно заявил Волшебник. — Она была беглянкой. Сбежала от нашего двуликого папаши, который превратил ее в содержанку и наградил двумя детьми. Но когда перед его носом замаячил высокий пост в Совете Двенадцати и молодая невеста из старинного рода, он решил, что такое бремя, как мы, ему ни к чему.

— В Святой дюжине не приемлют любых внебрачных отношений, — добавил хмурясь.

Я ещё не дослушал до конца его рассказ, а мое представление о святости и честности Совета Двенадцати уже пошатнулось.

— Дьявол, Артур, — поморщился Кассиан. — Я прошу, не называй их Святой дюжиной. В них святости не больше, чем в нас. Это просто высокопоставленные чинуши, которые упиваются своей властью и творят бесчинства под видом сохранения мира. Большая половина из них — моральные уроды, готовые в любой момент развязать войну за теплое место под своей задницей.

— И твой папаша был из таких?

— А сам, как думаешь? — усмехнулся он и вскинул бровь. — Он приказал убить беременную любовницу и собственного сына. Уничтожить любое напоминание о нашем существовании.

— Но твоя мать смогла сбежать… — взволнованно прошептала Лисса.

— Скорее обвести его вокруг пальца. В Мэффи не жаловали магов, особенно светлых, какой являлась мать, но ей удалось удержаться там. Она лечила преступников и всякий сброд, живущий в тех краях. Мы, возможно, так бы там и жили, не питай наша мать такую жалость к беглянкам.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил я.

Информация, которую добыл Саймон, вспыхнула в моей голове ярким воспоминанием. И Кассиан ее мгновенно подтвердил.

24.1

— Эула Мун появилась на нашем пороге, когда выпал первый снег. Моя мать только отошла от родов, подарив жизнь Амине, моей младшей сестре, — лицо Волшебника казалось бесстрастным и лишенным всяких эмоций, словно он давно принял эти воспоминания. — Девушка-маг. Измученная, запуганная и… беременная. Я не знаю, сколько Эула уже была в бегах, но выглядела она, прямо скажем, не очень.

— Эула Мун?! — воскликнула Аделисса и от переизбытка эмоций вскочила на ноги. — Моя мама?!

— Да. Она, как и моя мать, скрывалась от преследования Совета Двенадцати, — пояснил Кассиан.

— Может ты знаешь, кто именно из членов Совета ее преследовал и почему?

— Откуда мне знать? Я был тогда слишком мал, чтобы вникать во взрослые разговоры, — пожал плечами Кассиан. — Мы приютили Эулу. А через месяц она родила дочь, которую назвала в честь моей матери…

— Аделиссу, — закончил я и взглянул на свою красотку.

Лисса держалась из последних сил. Но я видел, как дрожит ее подбородок, как краснеет маленький нос, а в синих глазах появляется странный блеск.

— Да, — усмехнулся грустно Волшебник. — По весне моя мать оказала важную магическую помощь старосте городка и выбила у него домик на окраине, куда и переехала Эула.

— Что же пошло не так? — голос Аделиссы задрожал, и она натянула плед до самого носа, стараясь спрятать лицо.

Я с тоской взглянул на свой пустой бар и пожалел о своем опрометчивом поступке. Сейчас бы Лиссе не помешал бы стакан чего-нибудь покрепче. Да и мне тоже.

Кассиан словно прочитал мои мысли и тоже взглянул в сторону бара.

— Приятного вечера, — раздался невозмутимый голос Гауста, и он гордо вплыл в кабинет, держа в руках поднос с маленьким чайником и чашками. — Яда в доме нет, — сообщил он ровным тоном, будто в этой комнате не происходило ничего необычного, и его хозяин не был избит и не сидел на полу в компании такого же потрепанного боем гостя и укутанной в плед дамы.

Мы прервали разговор ожидая, пока мой невозмутимый дворецкий завершит свою работу и уйдет. Но когда в руках Кассиана оказалась наполненная чашка, я улыбнулся и бросил на него вопросительный взгляд.

Решится или испугается?

Он посмотрел на меня высокомерно и спокойно сделал глоток. Но его лицо тут же скривилось от отвращения и Кассиан выплюнул в чашку содержимое.

— Фу… Отвратительный кофе, — заявил он, отставляя ее в сторону.

— Вообще-то это чай с Вальхийских гор! — обиженно заявил Гауст и, разозлившись на то, что гость не оценил его стараний гордо прошагал к выходу и захлопнул дверь.

— Ни бара, ни кофе… — вздохнул устало Кассиан. — Рейвен, у тебя финансовые трудности?

— Я могу приготовить яд. Будешь? — я послал ему наиграно-добродушную улыбку.

— Прекратите! — возмутилась Аделисса.

Крепкий чай определенно помог ей немного успокоиться. По крайней мере, сейчас ее состояние было более менее стабильным.

— Ты и твоя мать прожили в Мэффи почти четыре года, — продолжил свой рассказ Волшебник, но при этом незаметно от Лиссы сжал свои разбитые пальцы, жестом показывая мне, что не прочь меня придушить. — И все бы было хорошо, если б через четыре года в городок не приехал маг. Он искал Эулу.

— Член Совета Двенадцати? — уточнил я и в свою очередь незаметно показал ему средний палец.