Брак по дружбе

– Сахара, – нагло ответила в тон, выставив ногу вперед, чтобы не закрыл дверь. Он, конечно, оценил, но промолчал. Я же уточнила: – А что, есть возражения?

Мужик повел челюстью и пошел по коридору, бубня под нос:

– Ходят всякие…

Как я его понимала! Орут всякие…

Я за ним. Остановилась в проеме, наблюдая, как он на грязном столе с консервными банками и полупустой бутылкой водки схватил керамическую банку с сахаром и принялся что-то там отколупывать.

Нда уж. Видимо, клад искал.

– Я не приглашал… – бросил он, заметив наглую гостью на своей кухне. Не ожидал.

– А по мне видно, что я жду приглашения? – спросила и вышла в коридор, дотрагиваясь до ручки, ведущей в зал. – Открывай!

Мужчина перестал отколупывать сахар со стен сахарницы и быстро направился ко мне с вытянутыми руками.

– Да ты, падла.

Наклонилась, соединив руки, поднимая голову в момент, когда мужчина приблизился. Удар пришелся в подбородок мужчины, отчего он задрал голову, скуля от боли. Я же била ногой в пах, пользуясь его болевым шоком. Мужчина согнулся, на что рассчитывала, ударяя локтем по спине, направляя вниз к своей коленке, ударяя по лицу, бросая на пол.

– Хватит! Хвати-и-и-и-т… – заскулил он, и я отошла, давая возможность прийти в себя.

– А теперь познакомимся ближе. Я твоя новая злая соседка, которая ненавидит громких пьяных соседей, а особенно тех, кто применяет силу к детям и женщинам. Поэтому я хожу в гости, проверяю, а если человечек не понимает, а я не справляюсь, то звоню брату или мужу. А хочешь знать, кто кем работает?

– Не-е-е-т. Я понял. Понял. Я просто не знал.

– Теперь знаешь. Дверь открыл… – спокойно напомнила, желая проверить женщину. Как-то она притихла. Убил? Хотя, мужчина довольно спокойный.

Сосед убрал ладони от лица и поднялся на ноги. Посмотрел на меня, плохо скрывая ярость, а затем достал ключ из кармана и открыл дверь, оставаясь на месте.

– Что стоим? Вперед. И без шуток, я очень агрессивная при намеке на нападение, – предупредила его.

Мужик кивнул и пошел вперед, я следом, отмечая женщину на диване. В рваном байковом халате, сальными волосами, закрывающими лицо, она молча лежала. Приблизилась и проверила пульс.

Спала. Еще бы! От нее несло таким перегаром, что сама опьянела.

– Нажралась она, вот и барагозила. Я ее того, ну, этого, успокоил. Так что все чин чинарем.

– Может, тебя успокоить? – предложила, аккуратно просматривая голову на наличие ударов. – В обезьяннике все успокаиваются.

– Да я ничего не делал. Со своей бабой малеха шумел.

Приблизилась к нему и сказала:

– Ну, ты помни про злую соседку, ее мужа и родственников.

– Мужа…

– Угу…

– Это того? – тихо спросил и показал рукой на потолок. Видимо, про Стаса знает.

– Того самого, – просветила и направилась на выход.

Уже когда у двери была, услышала:

– Так это, а сахар нужен?

– В следующий раз зайду за ним, как только услышу крики, – сказала и вышла, направившись к лифту. Через две минуты стояла во дворе около детской площадки, где курил дядя Слава.

– Ты долго…

– Немного заблудилась… – ответила, сосредоточившись на качели с ведерком, в котором торчали лопатки для песка. Малыши потеряли. Улыбнулась и заметила: – Тут дети играют, а ты бычки кидаешь.

– Но не твои же… – хихикнул дядя и, отмечая мой недовольный взгляд, потушил окурок о мусорный бак. – Пройдемся?

– Дядя, давай к делу.

– Ох… – со страдальческим лицом протянул он. – Хорошо. В общем, Павел начал играть на бирже…

Резко посмотрела на дядю, желая узнать, кто же его просветил, если не он.

– И что ты так смотришь?! – возмутился Бесстрахов Вячеслав, дергая головой. – Я не советовал.

– Ты можешь.

– Он взрослый мужик, есть своя голова на плечах.

– Да? А что ко мне тогда пришел?

– Ну не к деду же. Он ведь денег не даст, а долг растет.

– Я без денег, если ты не в курсе, и никогда не дружила с ними.

– У меня тоже голяк… – тут он скривился и выдал: – Но я нашел выход.

– И какой же?

– Ты будешь выступать в боях.

Глава 8

Это же надо! И почему он такой неоригинальный? Каждый раз одно и то же.

– Мы уже разговаривали на эту тему. Я не буду участвовать, – отмахнулась, не желая повторяться.

– Три боя. Поверь, ты сможешь победить. Не сомневайся.

В смысле «не сомневайся»?! Он меня подбадривает?! Какой «заботливый» у меня дядя.

– А я не сомневаюсь, так как не собираюсь участвовать.

– Да пойми, там такая сумма, что хватит перекрыть сумму Пашки, да еще останется. Тебе ведь тоже деньги нужны…

Ему нужно было в психологи идти… Трепался бы за зарплату, а не по ушам родственников.

– Дядя, отстань от меня. Найди бойцов и посылай на ринг, а я тебе не груша.

– Но ты…

– Я не уличный боец! – рявкнула, делая шаг к нему, а он от меня. – Я не намерена ломать себе кости на боях без правил.

– Но твой брат…

– Он вроде как взрослый мужик, чтобы я подставлялась за него.

– Да как ты не понимаешь? Его убьют.