Брак и мораль

Но давайте сделаем паузу и проанализируем логические следствия требования равенства между женщинами и мужчинами. Мужчинам с незапамятных времен разрешалось – хотя бы на практике, если не в теории – предаваться незаконным сексуальным отношениям. От мужчины не ждали девственности к моменту вступления в брак, и даже его неверность в браке считалась простительной. Главное, чтобы о ней не узнали жена и соседи. Существование подобной системы во многом было обусловлено проституцией. Однако данный институт сегодня защищать затруднительно; едва ли кто решится предложить женщинам равноправие с мужчинами через учреждение «класса» проституток-мужчин для удовлетворения женщин, желающих, подобно своим мужьям, выглядеть добродетельными, не будучи таковыми в действительности. Тем не менее, совершенно очевидно, что ныне, на закате брака, только малое количество мужчин хранит непорочность до того момента, когда они смогут обзавестись домом и женщиной того же общественного положения. А если неженатым мужчинам необязательно быть девственниками, значит, незамужние женщины, добиваясь равноправия, могут объявить, что и им девственность ни к чему. С точки зрения моралистов такая ситуация, без сомнения, прискорбна. Но, вдумавшись, всякий традиционный моралист должен будет признать, что фактически предлагает двойные стандарты, требуя добродетельности от женщин и освобождая от нее мужчин. Конечно, на словах можно потребовать воздержания и от мужчин. Но тут же напрашивается возражение: к мужчинам это ограничение неприменимо, ибо им не составляет труда грешить тайно. Таким образом традиционный моралист постулирует неравенство прав мужчин и женщин. Следуя его логике, молодой человек может вступать в интимные отношения с проститутками, но никак не с девушками своего сословия, пусть даже со вторыми (но не с первыми) его отношения, не обесцененные корыстью, могут быть по-настоящему страстными и восхитительными. Моралисты, разумеется, не желают размышлять о последствиях отстаивания морали, которую, как им известно, никто не соблюдает; они считают, что, пока о проституции умалчивается, они не несут ответственности за нее как за неизбежный результат их нравоучений. Перед нами очередная иллюстрация того общеизвестного факта, что профессиональный моралист в наши дни обычно наделен интеллектом ниже среднего.

С учетом вышеизложенного ясно, что до тех пор, пока множество мужчин по экономическим причинам избегает раннего брака, а многие женщины вообще не выходят замуж, равенство между мужчинами и женщинами будет требовать ослабления традиционных представлений о женской добродетели. Если мужчинам позволены добрачные сексуальные контакты (а так и есть), женщинам тоже нужно это разрешить. Кроме того, во всех странах, где наблюдается избыток женщин, кажется явной несправедливостью то обстоятельство, что женщины, по арифметической необходимости вынужденные оставаться незамужними, должны полностью лишаться шансов на сексуальный опыт. Безусловно, пионеры женского движения не придавали значения подобным фактам, но их современные последователи признают эти факты, а их противники, ратующие за непорочность женщин до брака, по сути поддерживают несправедливость в отношении женщин.

Этот вопрос о противостоянии новой и старой морали четко обрисовывает крайне важную проблему. Если нельзя больше требовать ни непорочности девушек, ни верности жен, становятся насущно необходимыми новые способы сохранения семьи – иначе ее распад неминуем. Можно предположить, что зачатие детей должно происходить только в браке, а вот все добрачные и внебрачные сексуальные контакты следует обезопасить при помощи контрацептивов. В этом случае мужья могут научиться столь же терпимому отношению к любовникам жен, как заведено у восточных народов применительно к евнухам. Трудность осуществления этого плана заключается в том, что мы чрезмерно полагаемся на эффективность противозачаточных средств и верность жен, но не исключено, что довольно скоро эта чрезмерная зависимость снизится. Другие альтернативы, совместимые с новой моралью, это упадок отцовства как важного социального института и делегирование отцовских обязанностей государству. В некоторых обстоятельствах, когда мужчина уверен в своем отцовстве и любит ребенка, он, конечно, может добровольно выполнять свои отцовские обязанности и финансово поддерживать мать и дитя; но закон не будет его к тому обязывать. Фактически все дети окажутся в том положении, в каком сегодня находятся незаконнорожденные дети неизвестных родителей, разве что государство, если подобная практика распространится, начнет заботиться о них усерднее, чем это происходит сейчас.