Брачные игры чародеев

— Прошу извинить меня за крайний беспорядок, — произнес я, соображая, что окружающий ландшафт далек от совершенства. — Я занимаюсь магией, вы, наверное, в курсе. А магия — это такая штука… Словом, иной раз случаются некие… конфузы.

— Да, я слышала, — гукнула Фероция. — Довольно хлопотное дело — плести заклятия. А что у вас произошло?

Я сначала подумала, что вы только что отбили атаку банды налетчиков.

Я хотел сказать, что все было куда хуже, и налетчики сравнении с Тристаном Профитролем — всего лишь несмышленые детишки. Но смолчал, ибо, невзирая на наши разногласия с юным герцогом, обливать грязью его реноме не имел права.

— Понимаете, эксперименты бывают удачные и неудачные, — сказал я. — Процент тех и других колеблется.

— Этот был неудачный? — спросила Фероция, оглянувшись через плечо.

— О!.. Несомненно!

— Угу… угу…

Эта громадина — подруга Гермионы. Что, интересно, напела ей моя сестрица? Неужели и эта силосная башня в шляпке думает, что я не в себе? Если верить Тристану, в обществе нынче модно перемывать косточки вашего покорного слуги. Можно подумать, что в салонах больше нечем заняться!

— Тогда я вам сочувствую, — сказала Фероция, причмокнув чувственными губами. Они были пухлыми, как все, чем одарила ее матушка-природа.

— Спасибо.

Из-за беспорядка я нервничал. Но это было не главное. Я боялся, что в самый неожиданный момент нас посетит Профитроль-младший с очередной каверзой наперевес, и тогда Фероция уж точно не составит обо мне хорошего мнения. Я-де не смог приструнить сорванца, у меня начисто отсутствует хватка, и все прочее. Дочь банкира привыкла мыслить практическими категориями, и не уверен, что ей нравятся мужчины, похожие, как было сказано выше, на сливовый пудинг.

Я сел напротив Фероции, слыша отчетливое потрескивание кресла, в которое она себя погрузила. Что будет, если кресло не выдержит столь высокой чести?

Девица посмотрела на меня. Я воспользовался случаем И посмотрел на нее, очень надеясь, что она не заметит, что мой левый глаз слегка подергивается.

— Гермиона написала мне записку, где изложила историю, которая произошла с… Леопольдом, — перешла к делу Фероция. — Признаться, я шокирована. Не могла усидеть дома.

Я кивнул и сказал, что, получив такие новости, любой воспылал бы желанием прогуляться и остудить голову.

— Я не просто вышла на улицу, — ответила Фероция. — Гермиона подала мне мысль повидаться с вами и кое-что обсудить.

— Я весь внимание.

— Мне известна причина, по которой мой отец пытается выдать меня замуж за вашего… друга…

— Вот как? Положение все больше проясняется.

— Вы шутите? — спросила Фероция, и кожа на ее переносице сложилась в складочку.

— Я? Что вы? Просто я нахожу забавным всю эту…

— А я не нахожу! — отрезала она.

— Правда?.. Хм…

— Меня хотят выдать замуж против моей воли. Стали бы вы шутить на моем месте?

— Нет.

— То-то же! — Она вздохнула, словно кит, вынырнувший из морских пучин глотнуть воздуха. — Отец мне ничего не говорил… Так поступить! Какое коварство! Ничего подобного я и ожидать не могла… Гермиона намекнула мне, что его планы родились отнюдь не вчера… и…

— Вы правы. Вольфрам и Бруно Зипп вынашивали свои замыслы, по всей видимости, не один месяц. И в один прекрасный день ваш отец поставил бы вас перед фактом.

— Но я не собираюсь замуж за Леопольда!

— Понимаю. Мы с Гермионой солидарны с вами в вашем стремлении не ходить туда ни в коем случае. Мы обсуждали эту идею и сошлись во мнении, что этому браку надо помешать. Во имя трех персон — вас, Леопольда и Ирмы Молейн.

— Есть еще одна, — сказала Фероция, доставая веер. Он тоже был великанских размеров и гонял воздух по комнате Не хуже иного сквозняка. От терпкого запаха духов моей гостьи, принесенного воздушным потоком, у меня за свербело в Носу.

— И кто же, позвольте полюбо…

— Мой возлюбленный. Его имя я опущу из соображений конфиденциальности…

— Понятно.

— Таким образом, если мой отец добьется своего, несчастными станут четверо, — вздохнула могучая девица.

— Тем более нельзя сидеть сложа руки.

— Хорошо, что Гермиона меня предупредила.

— Не то слово. Лично я сделаю все, чтобы вытащить моего приятеля из лап злодея!

Фероция подарила мне такой взгляд, будто сомневалась, что я в состоянии вырвать хотя бы мышку из лап кота.

— Так, мы болтаем, а еще не подошли к главному.

— Ну… если бы Гермиона не улепетнула к своей загородной подруге, мы бы уже сейчас имели кой-какой план действий. Имею в виду согласованный план. А так…

— Я знаю.

Какую же записку ей написала моя сестрица? В тридцати томах?

— Что вы намерены предпринять в отношении Вольфрама Лафета? — спросила Фероция.

— Я намерен пойти к нему домой и поговорить по душам. Точнее говоря, решительно стать на пути его злодейств.

— Рискнете? — удивилась Фероция.

— Конечно! На карту поставлены четверо, а Браул Невергор не из тех, кто проходит мимо упавших в яму людей. Он всегда вытаскивает их оттуда, хотя иной раз во вред себе.

— Я поняла, — прогудела возлюбленная дочь Бруно Зиппа. — У вас нет четкого плана. Гермиона намекнула мне, что вы способны сорваться с места под влиянием настроения и помчаться делать глупости.