Брачное объявление

       - Ладно, валяй, - говорите вы, и я начинаю лихорадочно вспоминать, о чём, собственно, хотел сказать.

       - А... м-м-м... Так вот... Повстречал я недавно на улице, прошу прощения, Мырыдхая.

       Заметив меня, он очень обрадовался и бросился обниматься.

       - Привет! - сказал я ему, пытаясь освободиться из крепких гоблинских объятий.

       Сами знаете, не всякий костяк способен выдержать давление лап радостного гоблина. Мой костяк, например, выдерживает, но с трудом.

       - Рад тебя видеть, старина! - заорал гоблин, ослабляя хватку. - Всё собирался набрать тебе по волшебной трубе, да времени не было. Кризис, ты же знаешь!

       "Причём тут кризис?" - подумал я.

       - Как дела? - спросил я его.

       - Норма! - расплылся в улыбке Мырыдхай, обнажая тридцать два клыка.

       Мне всегда, почему-то, кажется, что его кусающее-жующий аппарат состоит исключительно из клыков.

       - Прочёл первую часть твоей книжонки. Респект! Думал, что ты, как обычно всё переврёшь, ха-ха-ха, и выставишь меня круглым дураком. А ты - молодец! Прямо - капитан Фракасс, гы-гы-гы, честно всё описал.

       "Ну, и отлично, буду жить", - подумал я.

       - Как твои родители? Как мама, как папа? - спросил я, надеясь на то, что они в полном порядке.

       - Они в полном порядке! - осклабился гоблин, - Маманя как обычно сюсюкается с Проглотом и пытается дрессировать внуков, а папаня, садясь за стол, придвигает супницу с половником поближе к себе. Ты же его знаешь, он не может жить без первого.

       Мырыдхай хохочет так заразительно, что и я начинаю смеяться вместе с ним.

       - Кстати, а почему ты не выложил в конце первой части текст последней баллады Засуньсвиреля? Клёвая вещь! Все, кроме её героев, лежали под столом от смеха. Да и окончание Праздника Древа можно было описать, особенно то, как очухавшийся Прикройвентиль танцевал варварские танцы, а пьяный консерв - герцог Штепсель - разорялся о великом будущем своего несуществующего королевства, в то время, как его герцогиня запихивала в сумочку недоеденные угощения.

       - Из политических соображений, - туманно отвечаю я, думая про себя о том, что он, наверное, прав, и я зря всё это не описал.

       - Ну, и зря ты это не описал! - говорит Мырыдхай.

       Мы некоторое время молчим, думая каждый о своём.

       - Сам-то ты как? - задает он, наконец, неизбежный вопрос.

       - Всё о'кей, - отвечаю я. - Пишу продолжение этой истории. Надеюсь, ты не возражаешь против того, чтобы она была дописана до конца?

       - Возражаю?! Ты что, старина, конечно пиши! Лепи правду-матку. Лепи, но знай меру!

       Он гогочет, видимо, припоминая что-то из прошлого. Потом вдруг выдаёт:

       - Знаешь, я всё думал, почему говорят, что "быть или не быть?" - это главный вопрос. По-моему, это не так. "Жениться или не жениться?" - вот, мать его, вопрос всех вопросов! Вечный, так его раз этак, вопрос!

       "Откуда в гоблинской голове взялись такие глубокие мысли?" - думаю я.

       - Ты, наверняка, удивляешься тому факту, что в моей голове появились такие мысли, - в утвердительной форме заявляет Мырыдхай, и я начинаю думать, что пора бросать всё к чертям и отправляться в отпуск, желательно на море.

       - Конечно, кое-кто решает этот вопрос легко, не вдаваясь в долгие размышления, - отбросив шутливый тон, произнёс задумчиво гоблин, от чего его физиономия приобрела весьма комичный вид. - Вот возьмем, например, рыцарей. Они...

       - Что ты сказал? Прости, я задумался и прослушал.

       - Я говорю, возьмём, например, рыцарей. Они, когда приходит время, просто женятся на ком положено и всё. Никаких тебе сомнений, приключений и объявлений. Женятся и продолжают жить, как ни в чём, ни бывало. Как будто забывают об этом прискорбном, а может быть, счастливом факте. Так и живут дальше, пока не превратятся в портреты на стенах собственных замков. Счастливые существа, эти консервы! А мы, гоблины, даже женившись, продолжаем задавать себе тот же вопрос.

       Мырыдхай замолкает и начинает понуро разглядывать ногти.

       "Наверное, все ещё вспоминает её", - думаю я.

       - Старая любовь не покрывается коростой, - усмехается он.

       - А ты опять порхаешь, как этот чудак из той реальности... как его... Жуан?

       - Нет, я скорее, как Энтони Кларендон, - усмехаюсь я.

       - А что это за чувак? - спрашивает Мырыдхай, но, не дождавшись ответа, вдруг вспоминает о том, что дел у него невпроворот, и, быстро попрощавшись, спешит к своей колеснице.

       "Всё течет, всё меняется, и все движется по спирали", - думаю я, глядя на то, как мой приятель на ходу орёт что-то в волшебную трубу, зажатую в его крепкой зелёной лапе.

       - Чёртова спираль! Кручусь, как миниптеродактиль! - кричит он мне напоследок, забираясь в колесницу.

       Я машу ему на прощание рукой.